[Ученые записки Вологодского государственного педагогического института им. Молотова. Выпуск третий. Вологда, 1942.]
1. Радикальные политические идеи Лильберна, Овертона и Уольвина (1645–1646
гг.)
2. Памфлеты Лильберна и Овертона 1647 года
————————————
В 1647–1649 гг. в Англии широко развернулась борьба за демократию, за дальнейшее углубление революции, за окончательную чистку страны от феодализма.
Изучение событий, связанных с борьбой за демократию в Англии и особенно в армии Кромвеля, крайне важно и совершенно необходимо для понимания всей английской революции.
Но сами по себе эти события могут быть поняты, лишь когда будут изучены непосредственные источники, откуда демократический лагерь в стране и в армии черпал свои идеи.
Известно, что определенное значение для развития демократических идей имело индепендентское учение об устройстве церкви, что большое значение имели памфлеты Джона Годвина, Паркера и других. Определенную роль сыграл трактат Мильтона «О свободе печати». Но мы не намерены дать общую картину развития демократических идей в Англии накануне и во время революции, наша задача скромнее: на основе памфлетов Джона Лильберна, Ричарда Овертона и Вильяма Уольвина 1645–1647 гг. показать источники идеологического питания для демократического движения вообще и, в частности, для демократического движения в армии Кромвеля в 1647 году. Не только вследствие влияния революционных демократических идей этих лет возникло демократическое движение, хотя революционная агитация имела громадное значение; крестьян, ремесленников и солдат на борьбу за демократию толкало их тяжелое экономическое положение, левеллеры же выставили ряд требований не только политического, но и экономического порядка. Для солдат в программе этой партии осуществлялось их стремление улучшить свое положение.
Однако непростительно было бы игнорировать значение революционной агитации вождей и идеологов демократического движения, забывать, что их воззрения, оформленные в памфлетах, были источниками идей, послуживших одной из основ для образования демократической партии.
Английская революция имела объективно своей задачей сокрушить феодализм и расчистить путь развитию капитализма.
Левеллеры были наиболее решительными борцами против феодализма. Несмотря на отдельные их требования, на пропаганду возврата к старой общине, постоянные ссылки на древние порядки англосаксов, на Библию, их идеи принадлежали именно к числу тех, которые товарищ Сталин определил как «новые, передовые идеи и теории, служащие интересам передовых сил общества»002.
Лильберн и его единомышленники часто пользовались религиозными авторитетами, библейскими положениями. К ним применимо замечание Маркса о своеобразии идеологии английской революции: «…Кромвель и английский народ воспользовались для своей буржуазной революции языком, страстями и иллюзиями, заимствованными из Ветхого завета»003 . Лильберн и его единомышленники часто ссылаются на естественное право и на право разума. Это их сближает с рационалистами более позднего времени.
Идеи вождей левеллеров интересны с точки зрения развития буржуазного демократизма. Многие из этих идей отразились в конституционных актах и декларациях американской и французской буржуазных революций XVIII столетия. Но в них выявляются и противоречия между демократическими массами и буржуазией, шедшей к власти при помощи тех же народных масс. При всей мелкобуржуазной ограниченности и противоречивости, идеи Лильберна и его сторонников были прогрессивными, передовыми для своего времени. они играли революционную роль, мобилизуя народные массы на борьбу с феодализмом, за демократические преобразования.
Жизнь и борьба Лильберна и Овертона приобретают особый интерес в настоящий момент, когда великие демократические страны – СССР, Англия и США – ведут ожесточенную борьбу с гитлеризмом, пытающимся отбросить человечество к временам средневековой реакции и тирании, против которых там мужественно боролись великие английские демократы XVII века Джон Лильберн и Ричард Овертон.
Обратимся к их памфлетам 1645–1647 гг.
Среди политических мыслителей Англии периода революции особое место занимает великий борец за идеи буржуазной демократии Джон Лильберн.
Джон Лильберн, родившийся в 1618 году, был младшим сыном мелкопоместного дворянина. В 1630 году был отправлен на выучку к крупному лондонскому купцу Т. Хьюсону, торговавшему сукном. В последние годы своего семилетнего ученичества ездил по поручению этого торговца в Голландию.
Еще будучи учеником, Лильберн увлекся пуританизмом, стал страстным борцом против англиканской церкви, послушного орудия абсолютизма. Он жадно набросился на пуританскую литературу и вскоре принял участие в ее печатании и распространении. Он познакомился с известными пуританскими деятелями Баствиком и Уортоном. Епископские шпионы выследили его, и в декабре 1637 года он был арестован, обвиненный в печатании пуританских книг. Лильберн отказался отвечать на вопросы следователя, а также признать предъявленное ему обвинение. Через 10-12 дней после ареста Лильберн предстал перед Звездной палатой, которой были подсудны религиозные и политические преступления. За отказ от присяги Лильберна присудили к штрафу, публичному бичеванию и выставлению к позорному столбу. Приговор был приведен в исполнение 18 апреля 1638 года, после чего Лильберна заключили во Флитскую тюрьму. Когда его бичевали, он доказывал зрителям, что «епископы – это паписты по происхождению и власти»004. Во Флитской тюрьме его держаил в цепях, никого к нему не допускали. Но в мае вновь раздался голос Лильберна – из тюрьмы: он писал против Лода. В тюрьме он держался мужественно, несмотря не очень тяжелые условия. Над ним всячески издевались и даже чуть не убили. Лильберн писал, что перенес все страдания потому, что у него в груди «настоящее сердце солдата, которое не дрогнет и не убоится своих врагов». Свое открытое письмо тюремщикам Флитской тюрьмы, которую он называет «кровавой бойней», Лильберн закончил словами: «Итак, остаюсь ваш незаконно угнетаемый узник, готовый подвергнуться новым оскорблениям с вашей стороны, но открыто выступающий против вашей злобы, – честный Джон Лильберн»005.
По решению Долгого парламента он был освобожден лишь в мае 1641 года. Лорды утвердили это решение только в декабре 1645 года.
С 1642 года Лильберн весьма деятельно участвовал на стороне парламента в гражданской войне против короля. В пехотном полку лорда Брука он храбро сражался при Эджгилле, в ноябре 1642 года был одним из храбрых зашитников Брентфорда. Во время битвы попал в плен, был приговорен роялистами к смертной казни, но его спасло вмешательство парламента, предложившего обмен пленными. Освободившись из плена, Лильберн продолжал службу в парламентской армии сначала как майор полка Кинга, а затем как подполковник драгунского полка Манчестера. Участвовал в битве при Марстон-Муре. В споре между Манчестером и Кромвелем о реорганизации армии Лильберн выступил на стороне последнего, но после создания Новой модели отказался принять Ковенант, что предписывалось уставом, и вышел в отставку. Теперь Лильберн еще больше отдался общественной жизни: выступал против преследований пресвитерианами индепендентских сект, против церковной десятины, епископата и принудительного введения пресвитерианства, в защиту индепендентства и остро полемизировал с Принном, направив против него в январе 1645 года памфлет A copie of a Letter006. От выступлений против отдельных лидеров пресвитерианства Лильберн перешел к критике палаты лордов. В памфлетах “Englands Birth Right Justified” и “Englands Miserie and Remedie” он доходит до утверждения, что источник высшей власти – в народе. Эти памфлеты Лильберн написал уже Ньюгейтской тюрьме, куда был брошен в июне 1645 года за отказ изложить сущность своих взглядов перед комитетом парламента. В защиту Лильберна подали петицию 3000 человек, но Палата нашла действия Лильберна достойными кары. Освобожденный в середине октября, он еще сильнее стал нападать на палату лордов, отрицая даже законность ее существования. Это вызвало новое его преследование. В июне 1646 года по приказу палаты лордов его арестовали. Еще до суда Лильберн написал памфлеты “A Word in Reason”, “The Interest of England Maintained”, а также “Justmans justification”. 23 июня Лильберна заключили в Ньюгейтскую тюрьму. Во время допроса он отказался преклонить колени перед лордами и заткнул уши, чтобы не слушать их вопросов. Так же поступил он и в другой раз. 11 июля Лильберна присудили к семилетнему тюремному заключению, огромному штрафу в 2000 фунтов стерлингов и лишению права занимать в течение всей жизни какие-либо должности. Некоторые из его памфлетов были осуждены на сожжение007 , но Лильберн продолжал свою страстную борьбу. В тюрьме он написал “The Freemans freedom vindicated”, “An Anatomy of the Lords Tyranny”, резко осуждавшие тиранию лордов, и памфлет в защиту прав Лондона – “Londons Liberty in chains”. За освобождение Лильберна боролись его друзья в Лондоне. Ричард Овертон писал о нем, как о бесстрашном борце против продажной олигархической власти, против монополий и т.д. За это Овертон был арестован с женой и братом. Овертона заключили в Ньюгейтскую тюрьму, Лильберна же перевели в Тауэр. К этому времени вокруг него сложилась группа борцов за демократию, послужившая ядром партии левеллеров. Эта группа имела громадное влияние на лондонских подмастерьев и учеников. В 1647 году особенно сказался авторитет Лильберна и его группы в армии Кромвеля. Влияние Лильберна чувствовалось при выработке «Народного соглашения», в речах его сторонников на Путнейской конференции. Лильберн воспользовался временным освобождением из Тауэра и участвовал в выступлении солдат близ Уэре.
В период второй гражданской войны партия Лильберна сотрудничала с индепендентами против роялистов. Надеясь на несогласие между Лильберном и Кромвелем, пресвитериане в августе 1648 года выпустили Лильберна из тюрьмы. Приговор палаты лордов был аннулирован, но Лильберн старался убедить Кромвеля принять «Народное соглашение», в борьбу же с ним не вступил. После долгих месяцев обсуждения проекта «Народного соглашения» переговоры между индепендентами и левеллерами были сорваны. «Гранды» и не думали провести полную демократизацию управления. После окончательной победы над роялистами и «Прайдовой чистки» власть оказалась всецело в руках индепендентов. Кромвель по-своему изменил проект «Народного соглашения», против чего выступил Лильберн. Резкую критику действий индепендентов Лильберн дал в двух чрезвычайно сильных памфлетах – в «Новых цепях Англии» от 23 февраля 1649 года и во «Второй части новых цепей Англии» от 24 марта 1649 года. За свои резкие выступления Лильберн, Овертон и Уольвин были заключены в Тауэр. Наиболее систематическое изложение воззрений Лильберна дает его новая редакция «Народного соглашения» 1649 года.
После восстания левеллеров в 1649 году положение Лильберна ухудшилось. Но суд в октябре 1649 года освободил его, как и его друзей. Некоторое время измученный Лильберн наслаждался частной жизнью, но после спора с видным индепендентом Гезльригом и после вмешательства Палаты был приговорен к крупному штрафу и изгнанию из Англии (1652 г.). прожив почти полтора года в Голландии, Лильберн после переворота Кромвеля вернулся в Англию, но был арестован и предан суду; хотя он и был в августе 1653 года оправдан, государственный совет, опасаясь его агитации и популярности, отказал ему в освобождении. Так пробыл он сначала в Тауэре, а затем в Дуврском замке почти до дня своей смерти – 29 августа 1657 года. К этому времени левеллерская партия уже потеряла свое значение. Лильберн примкнул к квакерам, отрицавшим политическую борьбу и проповедовавшим непротивление008.
Итак, партия Лильберна имела громадное влияние на ход английской революции. Нельзя понять все демократическое движение без памфлетов Лильберна, служивших призывом к борьбе. Памфлеты 1645–1646 гг. дают нам ясное представление о демократических идеях, имевших громадный успех в армии Кромвеля.
Лильберн в своих памфлетах развивает идею народного суверенитета. Уже в Englands Miserie and Remedie”, 1645 года, он утверждает, что «высшая власть – в народе» (Supreman potestatem esse in populo). Парламент получил свои права от народа. В том же памфлете он пишет: «Представить себе, что отражение значительнее действительности (that the shadow or representative is more worthy than the substance), или что палата общин имеет большее значение, чем те, которым она служит, это все равно, что утверждать, будто агент или посол какого-нибудь принца имеет ту же и даже большую власть, чем сам принц»009.
В памфлете «Защита прирожденного права Англии»010 Лильберн напоминает парламенту, что члены его должны быть слугами народа. Народ выбирает парламент, но высшая власть остается в руках народа. Выборы палаты происходят потому, что это удобнее для установления законов, так как весь народ не может собираться. Поэтому власть парламента должна быть ограниченной. В своей деятельности он должен руководствоваться законами страны и не забывать, что выбран народом. «Должно быть хорошо известно и самому парламенту, – пишет Лильберн в том же памфлете, – что он должен делать не то, что ему хочется, а то, что полезно для блага народа и не идет ему во вред»011. Во избежание злоупотреблений необходимо издать хорошие и твердо установленные законы. Они должны быть обнародованы и всем известны. Никакого насилия над волей народа не может быть. Парламент при издании законов должен заботиться об интересах народа. Обращаясь к парламенту, Лильберн спрашивает: «Неужели государство, когда выбирало парламент, давало ему неограниченную власть и полный произвол поступать вопреки своим собственным законам, прежде чем они будут отменены?»012. Лильберн требовал перевода и издания законов на английском языке, чтобы все свободные люди, а не одни юристы, могли читать их, пользоваться ими013. Требование перевода законов на английский язык, чтобы они были общепонятны, содержится также в другом памфлете Лильберна. Выступая с утверждением народного суверенитета и за ограничение полномочий самого парламента, Лильберн под последним понимает только палату общин. Он считает, что только та палата, которая избрана народом, может быть высшей палатой. Она должна представлять народ; тираническая власть короля и палаты лордов должна быть упразднена. Целью каждого правительства должно быть обеспечение безопасности и благополучия народа. Лорды же не облечены его доверием, они не стремятся к благополучию народа. Лильберн утверждает, что Великая хартия не предусматривала существования палаты лордов. Стало быть, лорды узурпировали свою власть. В своих памфлетах Лильберн почти всегда ссылается на статьи Magna Charta, истолковывая их в пользу народа. «Я полагаю, – пишет он, – что только этой почтенной палате, состоящей из избранных и облеченных доверием представителей общин Англии, только ей принадлежит формальная и законная высшая власть Англии». «Только вы, – обращается Лильберн к членам палаты общин, – уполномочены сделать все нужное для благополучия, безопасности, мира и процветания общин. Достижение этого должно быть целью каждого правительства»014. Лильберн подчеркивает, что против правительства, которое этого не выполняет, следует вести борьбу. Только Бог является неограниченным властителем. Человек – создание Бога, он наделен сознанием, разумной душой (rational soule). Никто поэтому не может быть выше другого. Все люди, – писал он, – по природе равны по силе, достоинству, авторитету и величию, никто из них не имеет по природе какого-либо превосходства и власти над другими. Они имеют права и могут пользоваться властью лишь тогда, когда эта власть учреждена и дана по общему соглашению или согласию, и она должна быть направлена на пользу и для блага каждого, а не на вред, зло и ущерб для кого бы то ни было». Было бы даже преступно, если бы люди вручили свою власть узурпаторам»015.
В этом памфлете перед нами выступает не только отрицание власти палаты лордов и утверждение верховенства палаты общин, но и теория общественного договора. Из этой теории Лильберн делает революционные выводы. Если правительство не выполняет своих обязанностей перед народом, оно должно быть свергнуто, так как преступно управлять людьми без их согласия. Он пишет: «Противоестественно, неразумно, преступно, безнравственно, несправедливо, тиранично и по-дьявольски было бы со стороны любого человека, … духовного или светского, захватить и присвоить себе силу, власть и юрисдикцию для того, чтобы управлять, властвовать или царствовать над людьми без их свободного согласия»016. Памфлет этот всецело направлен против королевской власти. В другом памфлете он июня 1646 года Лильберн доказывает, что правление королей всегда было тираническим. Он побуждает парламент принять по отношению к Карлу такие меры, которые бы освободили народ и парламент от всякой опасности со стороны короля»017. Фактически Лильберн уже в 1646 году выступал за республику с однопалатным парламентом.
Та же атака на палату лордов и короля пронизывает и памфлет от ноября 1646 года – «Анатомия тирании лордов»018. «Свободнорожденный Джон» не признает никаких судебных прав за лордами. Высшая судебная власть должна принадлежать только палате общин. Палата – это высший суд, «судья судей» (Judge of judges). Лильберн выступает в защиту прирожденных прав народа. В том же памфлете он говорит о правах индивидуума: «Я свободнорожденный англичанин и поэтому не могу допустить, чтобы лорды ко мне относились, как к рабу или вассалу, что они уже сделали и будут еще делать»019. Лильберн выступает против практики суда лордов, причем, защищаясь, называет суд лордов несправедливым и тираническим. «Я думаю, – пишет он в одном из памфлетов, – что практика суда Вестминстера не оправдана ни велениями Бога, ни его законами, ни законами природы и разума, ни понятием какого-либо правильного и честного человека»020.
В специальном памфлете в защиту лондонских привилегий021 Лильберн снова доказывает незаконность власти короля и лордов. Они не выполняют воли народа и не могут пользоваться его доверием. «следует заметить, – пишет он в этом памфлете, – что там, где должностные лица и высшие церковнослужители (great ministers) незаконно назначаются, и там, где народ лишен своего справедливого права и свободы, имеются в изобилии все виды несправедливости и гнета, ведь свобода единственное сокровище, … заслуживающее, чтобы люди подвергли себя любым опасностям для сохранения и защиты его против всякой тирании и гнета, откуда бы они ни исходили». Люди имеют мощное орудие для борьбы с злоупотреблениями. Для этого они должны пользоваться своим правом смены правительства. Вместо правительства, которое насилует и принуждает и не соблюдает интересов простого народа должно быть создано правительство на пользу народа022. Уже в памфлетах 1645–1646 гг. Лильберн требует уничтожения всяких монополий и патентов, которые еще существовали, несмотря на постановление Долгого парламента. Лильберн спрашивает парламент: «Можно ли считать справедливым положение, что теперь снова вводятся патенты на мыло, соль, кожу и прочее, хотя монополии четыре года тому назад были отменены палатой и признаны противоречащими равноправию всех свободных людей Англии?» Лильберн выступает решительно против монополии Merchant Adventures. В своем памфлете “Innocency and Truth” он дает обоснование своей борьбы против монополии. Он опасается возникновения монопольных прав на ввоз всех предметов потребления, что было бы насилием над всеми: монополисты смогут продавать по гораздо более высокой цене. Монополия обогащает одних, на зато разоряет купцов, моряков, суконщиков, сукновалов, ткачей и прядильщиков». Для Лильберна «свобода сторговли» звучала как мера, облегчающая положение народных масс023. В одном из памфлетов Лильберн критикует также монополию печати, которая содействует распространению лжи и обману нации. Он протестует против насилия над честными писателями книг и памфлетов024.
В памфлетах Лильберна имеется, как уже сказано, горячая защита личных свобод граждан – свободы печати, апелляции перед судом палаты, религиозных верований, неприкосновенности имущества личности.
Лильберн выступает против «монополии проповеди». Наиболее широкое отражение религиозные воззрения Лильберна нашли в памфлете “A Copie of a Letter”. Лильберн протестует против пресвитеров и их вмешательства в частную жизнь граждан. Он пишет: «В то время, как мы боролись с риском для нашей жизни за свободу подданных, мы приведены в египетское рабство… черными рясами (Blacke coats025 , которые, я боюсь, утвердят более жестокие порядки, чем их дорогие отцы-епископы». Лильберн сравнивает попытки лишить народ свободы религиозных убеждений с преследованиями испанской инквизиции. Он опровергает утверждение Принна, будто религию для народа должен установить король. Английский народ не нуждается ни в пресвитерах, ни в епископах. Парламент также не должен вмешиваться в вопросы веры. Он недоволен тем, что парламент заставляет принимать ковенант, платить десятины. «Они026 поклялись, – писал Лильберн, – искоренить все папистское. Поэтому отменили Common Prayer, но оставили десятину, самую важную опору папства, что, я уверен в этом, противоречит их ковенанту»027. Таким образом, в этом памфлете Лильберн выступает не только за свободу совести, но и за дальнейшую чистку страны от феодальных остатков, в числе которых видное место принадлежало десятине.
За свободу совести, против незаконного взимания десятины Лильберн выступает и в памфлете «Защита прирожденного права Англии».цитированные нами памфлеты показывают, что в лице Лильберна демократическое движение имело виднейшего идеолога. Сила его агитации была в близости его идей к стремлениям народных масс и рядовых солдат кромвелевской армии. Если в 1645–1646 гг. идеи Лильберна только пробивали себе дорогу, то в 1647 году они стали знаменем демократической партии и нашли свое отражение в требованиях солдат армии Кромвеля.
Большую роль в формировании идей демократического движения играли и памфлеты Ричарда Овертона.
Овертон в молодости довольно долго прожил в Голландии. Едва открылся Долгий парламент, как стали появляться памфлеты Овертона против епископата. Им был издан ряд сатир против врагов парламента. 1642–1643 годы Овертон посвятил философским и теологическим вопросам. В трактате «О морали человека» он отрицает взгляд, будто душа по смерти человека идет к Богу. Церковное учение по этому вопросу он считает фикцией (“the present going of the soul into heaven or hell is a mere fiction”). К сожалению, его памфлеты этих лет не изучены, но даже в этом трактате в лице Овертона выступает перед нами один из великих материалистов на рубеже перехода к новому времени.
Вокруг Овертона создалась небольшая секта, известная под названием “soul sleepers”. В 1644 году палата общин решила привлечь к ответственности автора трактата и тех, кто печатал памфлеты против бессмертия души, но Овертона не тронули, так как принадлежность трактата именно ему нельзя было доказать.
В 1645–1646 гг. Овертон сближается с Лилберном и становится его ближайшим соратником и другом. Он публикует против лордов свой памфлет “An Alarum to the House of Lords” и выступает в защиту Лильберна. За это он был привлечен к ответственности палатой лордов, но не признал за ней права допрашивать его и был посажен в Ньюгейтскую тюрьму. Наряду с Лильберном Овертон был популярен в армии. По ее требованию028 он получил свободу 16 сентября 1647 года. Заключение не сломило его боевого духа. Он принимал виднейшее участие в движении левеллеров 1648 года и был одним из тех, кто подписал протест против изменений, внесенных Кромвелем в проект «Народного соглашения». Вместе с Лильберном он был арестован в марте 1649 года. На допросе Овертон отказался отвечать, заявив, что не признает государственного совета, за это его заключили в Тауэр. В ноябре 1649 года Овертона освободили. При протекторате Овертон участвовал вместе с Сексби в заговоре против Кромвеля и по раскрытии заговора бежал во Фландрию. О дальнейшей его судьбе известно очень мало. В 1659 году Овертон сидел в тюрьме и в 166? Году снова был арестован за участие в борьбе против правительства Карла II029.
Овертон в своих памфлетах выступает перед нами как оригинальный и смелый мыслитель и борец.
Как и Лильберн, он ополчается против власти палаты лордов. В памфлете, написанном в защиту Лильберна и озаглавленном “An Alarum to the House of Lords”, Овертон обращается к лордам с вопросом: имеют ли они действительные права на титулы, или они их заслужили нечестным путем? Титулы лордов, в большинстве наследственные, должны быть отменены. «Каким путем некоторые из вас достигли таких титулов, – неясно. Но зато ясно, что большинство из вас не заслужили их сами. Ваши предки получили их для вас общим для всех путем – своей приверженностью к королям и помощью им в подчинении и угнетении общин или содействием королям в осуществлении их преступных замыслов, в удовлетворении их прихотей, мести и жадности. Так было, но лорды, ставшие ими в наше время, выдвинулись таким же путем»030 ).
Уже в этом памфлете Ричард Овертон недвусмысленно признает незаконность палаты лордов, а также и короля. Памфлеты, написанные после ареста, еще определеннее ставят эти вопросы. Некоторые положения Овертона против короля и лордов звучат более резко, чем в памфлетах Лильберна.
Один из первых памфлетов, написанный Овертоном в Ньюгейтской тюрьме, озаглавлен: «Защита против всяких деспотических узурпаций»031. В нем подвергается резкой критике власть лордов и королей, а также пресвитериан, их политику по отношению к народу автор называет «оскорбительной и макиавеллистской». Из-за этой политики народ закрепощен, и даже в период борьбы наиболее сознательных людей за его права он еще не вполне осознал свои цели. Овертон побуждал, таким образом, народ осознать свои собственные интересы в борьбе. Все узурпаторы из поколения в поколение обманывали народ и под предлогом заботы о его свободе «выполняли свои злые намерения для тирании деспотического господства». Овертон называет лордов «тираническими узурпаторами», для которых узурпация и тирания лучше чем естественные свободы032. Атака Овертона была направлена не только против короля и лордов, но и против пресвитериан.
Палату общин он призывает действовать «решительно и точно, в противном случае преступными намерениями, властью, политикой и силой королей, лордов и пресвитеров народ снова будет низведен до уровня крепостной зависимости, рабства и гнета»033. В этом же памфлете действия «новых выскочек-пресвитеров» приравниваются к деспотическому господству королей, лордов и епископов. Они все, считает Овертон, угрожают свободе народа и его естественным правам и собственности034.
Овертон пишет, что это короли наполнили парламент всякими лордами и прелатами, так как при своем возникновении парламент якобы не имел в своем составе баронов и прелатов.
Овертон, как и Лильберн, часто идеализирует прошлое, как будто первые парламенты или Великая хартия отражали народные интересы. Он истолковывает статьи Magna Charta в пользу народа.
В ряде других своих памфлетов, написанных в тюрьме, Овертон продолжает критику палаты лордов. Обращаясь к палате общин, он в памфлете «К верховной власти Англии»035 побуждает ее взять всю власть в свои руки, т.е. фактически предлагает объявить Англию республикой. Он пишет: «Пока народный суверенитет, олицетворенный парламентом, будет в плену у нормандской прерогативы короля и лордов, я не ожидаю ни прав, ни свободы для этой нации»036.
В памфлетах проводится мысль, что борьба идет за отвоевание и возвращение прежних свобод, которые были потеряны предками из-за нормандского завоевания.
Бесполезно просить о чем-либо короля и лордов. «Можно ли ожидать свободы от притеснителей?» – восклицает Овертон037. В этом и в вышеуказанном памфлетах он выступает против судебной власти лордов, утверждая, что только палата общин имеет право высшего суда: «Не должно быть никакого верховного суда в стране, кроме суда палаты общин, рыцарей и представителей городов, заседающих в парламенте по добровольному и свободному выбору народа»038. Овертон выступает вообще против всяких титулов, ссылаясь при этом на то, что никакой закон или статут не обязывает людей признавать это039.
Громадный интерес представляет памфлет 1646 года «Ремонстрация многих тысяч горожан и других свободнорожденных людей Англии к своей палате общин»040. Этот памфлет, составленный в форме обращения народа к палате общин, ярко утверждает народный суверенитет. Направленный в первую очередь против короля и лордов, памфлет вместе с тем напоминает членам палаты, что они должны быть лишь слугами народа. Парламент избран для защиты народа. Верховная же власть принадлежит только народу. Народ только для удобства разрешения вопросов выбирает парламент. «Мы полностью уверены и не можем забыть, – сказано в «Ремонстрации», – что мы вас избрали членами парламента для освобождения нас от всякого рабства и для сохранения государства в мире и счастье. Для этого мы вас наделили своей властью. Мы могли бы это сделать сами, если бы считали это удобным, но вас избрали (как людей, которым мы доверяем) для избежания некоторых неудобств»041. Парламент подчинен народу, желания которого он должен выполнять. Всякая власть, не врученная народом, является узурпаторской. От такой власти народ должен во что бы то ни стало освободиться. Овертон снова ссылается на исторические примеры борьбы предков против тирании за парламент и свободу. «Мы ваши хозяева, а вы наши доверенные лица, – сказано далее в памфлете. – Эту правду вы должны знать, ибо если вы или кто-нибудь другой присвоит власть, которая не вручена нашим доверием и выбором, эта власть была бы не более как узурпаторской, от которой мы любыми средствами стремились бы освободиться, так как подобная власть не согласуется с действительной свободой»042.
Английский народ, по мнению Овертона, должен стать «наиболее свободным народом мира».
Значительное место в памфлете уделено доказательствам ненужности королевской власти. Овертон спрашивает пресвитериан: «Неужели вы думаете, что он (король. Г. Л.) – Бог, без которого мы погибнем, как будто нация не может существовать без короля?»043. Овертон критикует палату общин за стремление восстановить Карла, который является изменником и врагом и должен быть низложен. На основе опыта этой страны следует сделать вывод о преступности всякой королевской власти, считает Овертон. «Мы ожидаем в соответствии с разумом, что вы в первую очередь объявите безнравственность короля Карла перед всем миром, и, кроме того, покажете невыносимые тяготы от насилия королевского правления на примере постоянной преступной практики королевской власти этой страны. Мы также ожидаем, что вы объявите короля Карла врагом и обнародуете свое решение больше не иметь королевской власти»044.
В памфлете снова отрицается власть лордов. Люди, заседающие в этой палате, не должны иметь каких-либо привилегий перед законом. Не может быть никакого оправдания их злоупотреблениям. Законы палаты общин не нуждаются в одобрении лордов и короля, негативное право последних должно быть уничтожено. «Только вы избраны нами, народом, – писал Овертон, обращаясь к палате общин, – поэтому только вы имеете власть, связанную со всей нацией, издавать, изменять или отменять законы. Вы нанесли нам вред, действуя так, будто вы не можете издавать законы без согласия короля и лордов. Поэтому, когда король или лорды не согласны с тем, что одобряется нами, вы имеете право своей собственной властью санкционировать то, что вы считаете нужным»045. в памфлете, таким образом, ставятся серьезные упреки палате общин за пренебрежение желаниями народа. Палата общин должна забыть свои сомнения и действовать в интересах народа.
Овертон еще больше, чем Лильберн, заостряет вопрос о правах личности. В права последней он включает право обладания собственностью, право пользования свободой. В своих памфлетах он напоминает палате о ее обещании обеспечить права личности, «имущество людей и свободы всех». Как и для Лильберна, для Овертона характерна защита права собственности. Еще до Руссо они, вероятно, считали, что уничтожение собственности было бы еще большим злом, чем ее существование. В своем памфлете «Стрела против всех тиранов»046. Овертон признает собственность естественным, а значит и необходимым институтом. Каждому индивидууму даны индивидуальные права самой природой (by nature), в которые никто не может вмешиваться и которые никто не может захватить. Любого человека никто другой не может осмелиться лишить его прирожденных прав «без явного насилия и нарушения действительных принципов природы и законов справедливости между людьми». Если этого не соблюдать, то будет угроза собственности. «мое и твое не может существовать, если это не будет соблюдено; никто не имеет власти над моими правами и свободой, я не имею этой власти над правами и свободой других».
Хотя Овертон действительно излагает точку зрения крайнего индивидуализма, но следует учесть обстановку, в которой это писалось. В период ломки феодальной иерархии утверждение прав личности имело громадное прогрессивное значение. Провозглашая права всех индивидуумов, Овертон требовал уничтожения титулов, сословий.
Идеи Овертона, несомненно, весьма повлияли на формирование требований демократического лагеря в армии.
Значительную роль в формировании идей левеллеров сыграл также Вильям Уольвин. Уольвин родился около 1600 года. В молодые годы он был отдан на обучение к торговцу шелком. Отслужив свое время, он стал заниматься торговлей. В годы гражданской войны Уольвин поддерживает парламент. Он выступает в защиту свободы совести, что вызвало нападки на него Эдварда – автора «Гангрены». Эдвард обвинял его в отрицании библии, называя опасным человеком». В ответ на это Уольвин выступил с памфлетом “A Whisper in the Eare of Mr. Th. Edwards minister” (1646).
В 1647 году Уольвин поддерживал тесную связь с партией левеллеров и, по мнению Ферса, был одним из авторов лондонской петиции, которую сжег парламент. Он участвует в выработке второго «Народного соглашения». Когда совет офицеров отказался принять левеллерскую редакцию этого документа, Уольвин выступил вместе с Лильберном против офицеров и вместе с ним призывал солдат к восстанию. 28 марта 1649 года он был арестован и заключен в Тауэр. Вместе с другими он был обвинен парламентом в составлении второй части «Новых цепей Англии», хотя Лильберн и отрицал его причастие к этому делу. Вместе с Лильберном и Овертоном он опубликовал «Манифест», а также участвовал в составлении «Соглашения свободного народа Англии», опубликованного 1 мая 1649 года. Индепенденты обвиняли Уольвина в атеизме, в стремлении к анархии, а кроме того в безнравственном поведении. На эти обвинения Уольвин отвечал памфлетами. В ноябре 1649 года Уольвинбыл освобожден из Тауэра. О его дальнейшей жизни почти ничего не известно047.
Уольвин в своем памфлете «Прискорбное рабство Англии» проводит мысль о том, что власть парламента должна быть временной, – он должен переизбираться. По мнению Уольвина, члены Долгого парламента не знают, что должен и чего он не должен делать. Поэтому, – пишет Уольвин, – не удивительно появление утверждений, будто парламент не связан никакими законами, и что он не должен давать никому отчета в своих действиях. Уольвин резко отрицает такие воззрения и выступает сторонником другой точки зрения, которая утверждает, что парламент получил свою власть от народа, а значит он должен все сделать для удовлетворения желаний народа. Парламент не может отнять каких-либо прав у народа. Уольвин все время подчеркивает, что парламент – это выборное учреждение, следовательно, для лордов места не остается. Как и Лильберн, и Овертон, он также ссылается на Великую хартию, истолковывая ее статьи в пользу народа.
Уольвин выступает против вмешательства светской власти в религиозные дела. Он выдвигает рационалистическую религию идею свободы совести. Непонятно, – пишет Уольвин, – почему одна форма устройства церкви лучше другой. Дело каждого человека решить сознательно, какая форма ему приемлема. «Вся нация должна быть свободна даже в изменении общественной формы, если это будет лучше для свободы и безопасности народа»048.
Парламент обязан сделать народ более свободным от всякого гнета и насилия. Он должен стремиться к справедливости.
В памфлетах Лильберна и Овертона 1647 года проводятся те же идеи, которые были высказаны ими в 1645–1646 гг.: народный суверенитет, естественное право, подчинение законов принципам разума. В этих памфлетах находит дальнейшее развитие идея о праве и обязанности граждан сопротивляться угнетению. Эта идея сыграла громадную революционную роль в самой английской революции, она нашла себе место в одной из деклараций американской революции конца XVIII века.
Памфлеты 1647 года уже переходят к атаке на палату общин, в которой господствовало пресвитерианское большинство. Уже в памфлетах 1645–1646 гг. чувствуется некоторая раздраженность по отношению к палате общин, которая потворствует королю, лордам. Но в 1647 году в памфлетах Лильберна и Овертона выражается явное недовольство существующим парламентом в целом, потому что он не оправдывает надежд народа.
Начало критике палаты общин положил памфлет, написанный совместно узниками пресвитерианских тюрем Лильберном и Овертоном в феврале 1647 года049. Продолжая нападать на лордов, которых они называют тиранами и узурпаторами, Лильберн и Овертон порицают поведение палаты, которая даже не выступает в их защиту.
«Ведь одна из главных целей созыва парламента, – писали они, – это исправление зол и обид, которые встречаются ежедневно»050. Они заявляют, что обращаются непосредственно к народу, потому что сомневаются в желании палаты выполнить свои обязанности. Они объявляют перед всем миром, что палата, которая обязалась и поклялась сохранять и защищать правильные законы и свободу народа, доверием которого она облечена, небрежно выполняет свои поручения и обязанности и свои же собственные клятвы»051.
Палата общин до сих пор терпит «тираническую палату лордов», которая направляет свою власть для того, чтобы деспотичным и незаконным образом «попирать законы и свободы всех общин Англии и, таким образом, впоследствии сделать всех вассалами и рабами их тиранических прихотей»052.
В дальнейших памфлетах 1647 года эти выступления против палаты общин принимают более резкий характер. Если в памфлетах 1645–1646 гг. и в февральском памфлете, написанном совместно с Овертоном, главный удар направляется против лордов, то теперь, в 1647 году, Лильберн и его единомышленники отрицают за всем существующим парламентом право представлять интересы народа. На почве этого недовольства существующим парламентом, который не оправдывал ожидания народа и солдат армии, рождаются идеи о том, каким должен быть парламент, каким требованиям должны отвечать члены этого парламента. Одновременно с этим рождаются практические предложения левеллерских идеологов. Такими были предложения, с которыми Овертон обратился к Ферфаксу053.
Характерной чертой памфлетов 1647 года является их непосредственное участие в борьбе, развернувшейся внутри армии. Они содержат обращения Лильберна и Овертона к солдатам и агитаторам армии, причем эти обращения и призывы фактически являлись своего рода инструкциями вождей левеллеров своей партии в рядах армии и касались практических вопросов борьбы за демократию в армии Кромвеля. В одном из своих памфлетов 1647 года Лильберн, повторяя то, что он уже писал о лордах, называет их «злостными лордами Вестминстера», одновременно нападая на их жестоких и безжалостных союзников в палате общин»054. Он выражает недоверие палате общин: «Я не думаю, что палата общин заботится о благополучии государства»055.
В другом памфлете, озаглавленном “Resolved mans Resolution,написанном также в Тауэре в апреле 1647 года, Лильберн выражает недоверие не только старым членам палаты, но и вновь избранным. Он призывает объединиться для борьбы за справедливые народные свободы и старые справедливые законы Англии, чтобы иметь «ежегодно новый парламент»056. Существующий парламент должен быть привлечен к ответу за свои неправильные дела. «Если мы будем иметь каждый год новый парламент, который будет всего заседать 60 или 80 дней, то это будет висеть мечом над головами его членов, предупреждая их, так что они не посмеют причинить королевству одну тысячную тех несправедливостей, которые успел сделать этот парламент, ибо они будут бояться, что следующий парламент призовет их к ответственности, и тогда они потеряют свои головы и имущество»057. Таким образом, Лильберну принадлежит идея короткого по сроку парламента, которая легла в основу «Народного соглашения». Он выступает против трехгодичного парламента, против того, чтобы новый порядок выборов был установлен именем короля, а также против того, чтобы комитет существующего парламента руководил делами до созыва нового парламента. Это грозит тем, что «англичане никогда не будут наслаждаться справедливостью, беспристрастностью властей, но останутся в таком же состоянии рабства и крепостничества, как турки в Турции, крестьяне во Франции и Фландрии, не пользующиеся ни радостью свободы, ни справедливостью»058.
В своей борьбе с парламентом левеллеры дошли до признания ненужности существующего правительства. Они отрицали за ним право определять будущее устройство. Приведенные нами памфлеты Лильберна свидетельствуют о том, что в летние месяцы 1647 года, в период новой активизации демократической части армии, а также агитации Лильберна и его друзей, окончательно оформились и утвердились идеи, имевшие впоследствии такое громадное значение при составлении «народного соглашения». Лильберн в своих памфлетах уже дошел до утверждения, что установить новый порядок должен сам народ, потому что ничего хорошего для народа из рук короля и этого парламента получить нельзя. Все, что будет установлено королем и парламентом, может быть лишь утверждением нового рабства и бесправия. Как и в «Народном соглашении», в памфлетах нет ответа на ряд вопросов. Но идеи, изложенные в памфлетах лета 1647 года, имели громадное значение для развития демократического движения в стране. Они призывали на борьбу с парламентом, превратившись в теперешнем своем составе в тормоз для дальнейшего развития революции.
Идеи, выраженные в памфлетах, становились знаменем борьбы за преобразование более основательные и глубокие, т.е. за решительную чистоту страны от феодальных остатков. Эти идеи сплачивали, собирали вокруг себя не только гражданских левеллеров, но и агитаторов, солдат, демократически настроенных офицеров кромвелевской армии.
С прежним изолированным положением армий было уже покончено в период возникновения армии Нового образца. Армия была важнейшей революционной и политической силой. Она очень быстро воспринимала демократические идеи. Этому содействовал подрыв авторитета парламента в мнении солдат. Это уже был не парламент, призывавший к борьбе, а место интриг против армии, принесшей победу над врагом. Парламент не проводил никаких социальных реформ, не уплачивал армии даже следуемую ей задолженность; он только имел намерение ее разоружить.
К 1647 году относится и памфлет Ричарда Овертона «Призыв»059 , написанный в Ньюгейтской тюрьме и представляющий собой целую программу. В начале памфлета рассматриваются некоторые вопросы общего порядка. Для Овертона разум – основное мерило всего: «Все, что идет против разума, не может быть законным».
Без разумного обоснования не может быть законов: «Так как только разум дает законное основание и жизнь закону, то только он делает закон авторитетным и обязательным»060.
Иначе все будет зависеть от подкупа и воли дьявола. Разум – суть и предел для закона. Дальше Овертон из своих теоретических положений делает практические выводы. «Раз только то, что разумно, может быть всегда законным, то несправедливость и тирания не могут быть законными».
Если отбросить границы, которые разум ставит для закона, тогда не будет и справедливости: «все подверглось бы путанице, беспорядку, жестокости и безумству, и таким образом власть превратится в бесчеловечную и тираническую»061. Каждый индивидуум имеет право отстаивать свое свободное существование. Это также исходит от законов разума.
«Отсюда следует, – сказано в памфлете, – что сам Бог передает людям вообще, и каждому человеку в отдельности, несомненный принцип разума: всеми разумными и справедливыми путями и способами, которые доступны ему, спасти, защитить и избавить себя от всякого угнетения, насилия и жестокости… Отрицать это – значит опровергать законы природы и религии…»062.
Таково первое положение Овертона, которое должно было иметь в то время громадное значение, ибо оно устанавливало право человека сопротивляться угнетению. «Всякая власть, – продолжает Овертон, – только доверена, дарована и передана совместно, по общему согласию. По природе же каждый индивидуум наделен правами, на которые никто не может посягать и которые не могут быть никем узурпированы»063.
Только народ имеет суверенную власть. Овертон в своем памфлете, как и Лильберн в своих, предвосхищает основные идеи «Народного соглашения». «От рождения все люди равны и имеют одинаковые права», – пишет Овертон.
Демократические идеи Овертона, изложенные поразительно ясно, несомненно оказывали большое влияние на составителей конституционного проекта левеллеров.
В памфлетах Овертон разоблачает Голлиза и других вождей пресвитериан, называя их предателями и изменниками, и ставит своей целью «защиту и освобождение» Англии и Уэльса против «нарушителей справедливости и правосудия»064. Он решительно осуждает действия тех членов парламента, которые отвергли петицию лондонских граждан065 и сожгли ее. Овертон заявляет: «Этот предательский курс на запрещение и сжигание петиций, на оскорбление и арест петиционеров сам по себе есть абсолютное нарушение прав и означает изъятие народа из-под защиты парламента. Никакой разумный человек не может это одобрить, потому что оскорбление не есть покровительство и не есть защита; тот, кто не хочет освободить других, не может быть освободителем»066.
Овертон призывает солдат и офицеров открыть глаза на все происходящее и вернуть себе «силу и власть». «Не признавайте этих отъявленных тиранов и предателей», – пишет он067.
Называя так пресвитериан – членов палаты общин, Овертон далее формулирует, какими должны быть члены парламента. Если последние превратились в угнетателей и тиранов, они не могут оставаться доверенными народа, потому что, если они останутся членами палаты, это было бы «оправданием их вторжения в права людей и захвата свободы людей»068.
Члены парламента должны знать, «что они существуют для народа, а не народ для них». «Они обязаны действовать для безопасности и благополучия людей, потому что последние не принадлежат ни королю, ни парламенту»069. Овертон этим хотел подчеркнуть, что власть народа выше власти парламента и короля.
До полного отрицания власти последнего Овертон в своем памфлете еще не доходит, но королю отведено такое место, что от его власти ничего не остается. Он пишет: «Король создан для королевства, но не королевство для него. Королевство, как и народ, не является его собственностью, ибо что станет с правами и свободами граждан во всем королевстве, если он будет пользоваться исключительно правами?!» Овертон считает, что все граждане не только имеют право сопротивляться тирании, но их священной обязанностью является свержение тиранов. Овертон утверждает, что только такая власть может существовать, которая полностью обеспечивает права не только общества в целом, но и каждого индивидуума: «Власть по своей природе, учреждению и правлению предназначена для такого устройства общей и народной безопасности, при которой каждое отдельное лицо любого общественного положения (of what sort of society soever) могло бы полностью и непринужденно пользоваться своей свободой, миром и спокойствием, гражданским и человеческим»070.
Гражданскими свободами должны пользоваться все, без различия личных мнений, не может быть исключений для отдельных сект и людей.
Одновременно с этим Овертон предлагает провести в жизнь ряд предложений. Во-первых, следует добиться, чтобы парламент состоял из одних выборных представителей народа. Он выдвигает требование уничтожить палату лордов и всякие титулы и привилегии вообще:
«Для лучшего обеспечения интересов и власти народа, – сказано в этом памфлете, – все титулы, прерогативы, привилегии, патенты, право наследования этих титулов и привилегий сословия пэров по рождению или другим путем, дающие право заседать и действовать в парламенте против воли и без свободного выбора народа, должны быть полностью отменены, уничтожены и объявлены недействительными, и все те, которые на основе этих привилегий заседают в парламенте, должны быть оттуда удалены»071. Овертон фактически предполагает и уничтожение королевской власти. Хотя об этом прямо не говорится в памфлете, но Овертон своим отрицанием негативного права отрицает и права короля.
«Власть парламента, – пишет он, – должна быть и в будущем сохранена и обеспечена от препятствий и предубеждений негативного права кого бы то ни было»072. Над членами парламента, который должен состоять только из выборной палаты общин, должен быть контроль народа. Этот контроль должен быть организован следующим образом. Каждое графство выбирает от себя определенное количество уполномоченных, которые представляли бы в парламент предложения о законах, желательных для графств, исходя из их обычаев, привилегий, графства и отдельные люди могут подавать им обвинения, жалобы на членов парламента. Если эти обвинения окажутся обоснованными, их можно даже передать в законный суд: «В случае, если они (т.е. члены парламента. – Г.Л.) будут найдены виновными, их могут судить должным образом, а на их место избрать других, по свободному выбору народа073. Все граждане должны иметь право подачи петиций и жалоб в высшие учреждения. Суды должны быстро разбирать и решать гражданские и уголовные дела. К арестованным должно быть гуманное отношение. На основе только одного подозрения человек не может быть арестован, необходимо предъявление серьезных доказательств для того, чтобы арестовать кого бы то ни было074.
Какими же должны быть законы страны? Овертон отвечает, что никакой закон не может лишить любого члена общины жизни, свободы, имущества или фригольда…» Законы должны строго карать за лжесвидетельство. «Все законы страны (огражденные от общего понимания латинским и французским языками) должны быть переведены на английский язык»075. Законы должны оградить бедняков-должников. Овертон делает оговорку, что он за сохранение собственности, но она должна быть ограждаема более мягкими мерами. Он пишет: «Чтобы была отменена жестокая практика заключения в тюрьму должников, и чтобы должные права и собственность были охраняемы более милостивыми мерами, чем заключение в тюрьму должника»076.
Овертон выступает за свободу торговли: каждый англичанин должен иметь право торговать с заграницей, прибыль должна принадлежать ему.
Особо говорится об уничтожении десятины: «Должно быть отменено оскорбительное угнетение десятиной и принудительной выплатой содержания для служителей церкви»077. Свобода подданных должна быть защищена от угнетения и тирании церковных служителей, – пишет Овертон, выступая за веротерпимость. Должны быть восстановлены free schools «для воспитания и образования детей»078. Эти школы должны быть построены в достаточном количестве и для того, чтобы никто или лишь немногие из свободных людей Англии не умели бы в будущем читать и писать»079. для бедных жителей Англии и Уэльса должны быть основаны приюты.
Таковы основные идеи виднейших идеологов демократического движения, которые нашли потом свое воплощение в документах партии левеллеров. Эти идеи были положены в основу требований левеллеров о переустройстве государства. Они оказывали огромное влияние и на развитие борьбы за демократию в армии нового образца. Солдаты армии Кромвеля, социально связанные с разорявшимся йоменством, беднейшими копигольдерами, ремесленниками и плебейскими элементами городов, пока еще ничего не получившими от победы революции, – только буржуазия и новое дворянство вкушали ее плоды, – стали быстро воспринимать и усваивать демократические идеи. В армии борьба за демократию была наиболее острой и продолжалась несколько лет.
Руководили этой борьбой левеллеры, сторонники Лильберна, Овертона и их демократических идей.
Имея в основе интересы демократии, отражая стремления солдатских масс, демократические идеи Лильберна и его сторонников в свою очередь содействовали широкому развитию борьбы за демократию в Англии и особенно в армии Кромвеля.