5 апреля 2001 г.
[Hans F. Sennholz. The Greenspan
Myth // Mises.org. April 5, 2001.
В кн.: Маэстро бума. Уроки Японии (Сб. ст.). – Челябинск: Социум, 2003.
С. 37–45. Пер. с англ. А. В. Фильчука.]
За последние месяцы ввиду угрожающего падения курсов акций и общего спада в экономике многие ярые сторонники Гринспена превратились в его суровых критиков, осуждающих главу Федерального резерва за неоправданные повышения процентных ставок в 2000 г. Миллионы инвесторов лишились большей части своих сбережений всего за 12 месяцев, когда курсы акций согласно системе автоматических котировок NASDAQ упали на 70, 80 и даже 90%, а общая сумма потерь достигла 4 трлн долл.
Теперь они обвиняют Федеральный резерв в том, что при появлении первых признаков спада с его стороны не последовало своевременного и ощутимого снижения ставок. «Федеральный резерв спит за рулем», – восклицают они и требуют резко сократить процентные ставки «ради спасения экономики». Однако вся эта шумная суета вокруг снижения процентных ставок ничуть не умаляет культ Федерального резерва.
Все взгляды по-прежнему устремлены на Федеральный резерв. Если бы его критики могли воспользоваться той же властью, они бы тут же значительно понизили процентные ставки, что неизбежно привело бы к оживлению экономики. По крайней мере таков общий смысл сегодняшних разговоров; так выглядит выход из ситуации, который предлагается почти всеми аналитиками, руководителями фондов или комментаторами новостей.
Лишь представители австрийской школы экономической теории видят роль Федерального резерва, возглавляемого Гринспеном в совершенно ином свете. Они видят в нем отнюдь не способ решения проблемы, а непосредственную причину нестабильности. Они обвиняют Федеральный резерв в том, что он выпестовал самый крупный и самый устойчивый за всю историю рынок «быков» – самый спекулятивный рынок с самым массовым числом участников, самыми крупными объемами продаж и самой значительной переоценкой корпоративных акций. Кроме того, они осуждают стремление Федерального Резерва уклониться от коррекции и восстановления равновесия. В то время как общественное мнение аплодирует Федеральному резерву за предотвращение финансовых кризисов, экономисты австрийской школы выражают сожаление по этому поводу, поскольку все усилия Федерального резерва в этом направлении носят бесплодный и контрпродуктивный характер, серьезно усугубляют положение и тем самым лишь затягивают болезненный процесс корректировки. Они утверждают, что бумы и рецессии не заложены в самой природе рыночного порядка.
Центральный банк и многие другие связанные с ним финансовые институты создают условия для возникновения бумов и рецессий, выпуская неразменные бумажные деньги и выдавая этими деньгами кредиты, что ведет к фальсификации процентных ставок и искажению рыночной структуры. В частности, кредит, выданный в неразменных бумажных деньгах под низкий процент дезориентирует производителей при принятии деловых решений. Будучи введенными в заблуждение, многие приступают к неэкономичному строительству, которое со временем неизбежно принесет убытки. Когда многие предприятия списывают убытки в процессе корректировки и сокращения деловой активности, мы говорим о рецессии. Проекты, которые считались столь перспективными в ходе бума, теперь должны быть закрыты как предпринимательские ошибки.
Резкое снижение процентных ставок, безусловно, не позволит исправить сделанные в прошлом ошибки. Когда процесс корректировки уже начался, любые сокращения процентных ставок, как правило, не приносят каких-либо ощутимых результатов. Начиная с рецессии 1924 г. все председатели Федерального резерва пытались предотвратить спад с помощью снижения процентных ставок. После биржевого краха 1929 г. и в ходе Великой депрессии Федеральный резерв снижал ставки 8 раз. В период рецессии 1973–1975 гг. ставки снижались 6 раз. Кроме того, ставки снижались в 1945, 1953, 1970 и 1990 гг., но ситуация в экономике после этого продолжала ухудшаться. То же самое можно сказать и о снижениях ставки в 2001 г.
Тем не менее все взоры обращены к Федеральному резерву – этому стражу ликвидности, защитнику стабильности и гаранту процветания. Даже если его управляющие вдруг наделают ошибок и разочаруют, он все равно останется оплотом надежды, к которому устремлены все упования. И он же является объектом финансового и политического давления в расчете на «легкие» деньги и «легкий» кредит. Большинство аналитиков и стратегов с Уолл-Стрит, которые в последние месяцы сделались мишенью общественного раздражения и разоблачений, ждут не дождутся скорейшего спасения со стороны Федерального резерва. Они должны постоянно продавать акции, поэтому само их экономическое существование зависит от рынка «быков», который Федеральный резерв и должен вернуть к жизни.
Множество крупных розничных торговцев ценными бумагами, обремененные долгами, превышающими их активы, пребывают на грани банкротства. В ходе рецессии они могут потащить за собой вниз своих кредиторов, особенно своих банкиров. По всей стране в банках числятся коммерческие и промышленные займы на сумму более чем в триллион долларов, большинство из которых в ходе рецессии могут остаться непогашенными. Все банкиры также ждут от Федерального резерва безотлагательного спасения. Центральным столпом экономического бума 1990-х годов стала задолженность – величайшее нагромождение задолженности в истории Америки. Частные лица, корпорации, штаты и сообщества влезли в огромные долги. Сбережения потребителей даже стали отрицательными, т.е. расходы потребителей превысили их заработки. Согласно данным организации In-Charge Institute, специализирующейся на консультационных услугах в сфере кредитования, средняя задолженность по кредитным карточкам в расчете на одну семью составляет сегодня около 8 тыс. долл. Суммарная задолженность по потребительскому кредиту пребывает на рекордной отметке – 1,52 трлн долл. В ходе рецессии значительная часть этих долгов может остаться непогашенной, в результате чего тучи сгустятся над многими финансовыми учреждениями. В них также ждут от Федерального резерва поддержки, которая позволить им устоять в период рецессии.
Мало кто из политиков и государственных чиновников – если таковые вообще имеются – способны представить экономический порядок без центрального банка, который управляет денежными средствами населения. Разумеется, они не заинтересованы в финансовой свободе. Им необходим Федеральный резерв, который будет направлять и контролировать созданную ими финансовую структуру. Банковская система с частичным резервированием, несомненно, нуждается в центральном банке, обладающем правом выпуска узаконенных средств платежа, который будет приходить ей на помощь всякий раз, когда она чрезмерно расширит кредит и окажется неплатежеспособной. Федеральный резерв – это уполномоченный орган надзора и последний кредитор в критической ситуации. Кроме того, это основной кредитный агент Казначейства США, в любой момент обеспечивающий покрытие любого дефицита Казначейства.
Федеральный долг примерно в 5,5 трлн долл. был бы немыслим в условиях свободного рынка, функционирующего на основе товарных денег. Классический золотой стандарт явился бы непреодолимым препятствием для столь небрежного растранжиривания сбережений людей. Именно по этой причине политики и чиновники так рьяно стремятся выставить его в виде пережитка далекого прошлого. Для них чудесной панацеей, которая избавит от любых финансовых проблем, является Федеральный резерв.
Безмерная популярность Федерального резерва основана не только на его разнообразных функциях в качестве регулирующего органа и кредитора последней инстанции, но и на основательной идеологической обработке со стороны академического сообщества. Изучение истории любого общественного института – это поиск доктрин и теорий, которыми руководствовались политические деятели. Идеи правят миром, а финансовые идеи формируют облик финансовых учреждений. В большинстве американских учебных заведений преподаются самые различные системы экономического мышления, но Федеральная резервная система неизменно помещается в них в самый центр экономической вселенной.
Особо следует выделить влияние трех школ экономической мысли, которые и сегодня продолжают управлять общественным мнением и определять экономическую политику, – это кейнсианцы, сторонники экономической теории предложения и монетаристы. Формируемая на основе их рекомендаций политика, как правило, оказывается разнородной и непоследовательной, поскольку зависит от их сравнительной силы, влиятельности и тех компромиссов, на которые они вынуждены идти в сфере большой политики.
Большинство преподавателей экономики попросту пересказывают теории и доктрины, выдвинутые наиболее известным и влиятельным экономистом ХХ в. Джоном Мейнардом Кейнсом. Безработица и депрессия, согласно учению Кейнса, являются результатом недостаточного эффективного спроса. Следовательно, правительство должно проводить финансово-бюджетную политику, способствующую увеличению совокупного спроса. Центральный банк должен увеличить номинальное количество денег в обращении, что приведет к падению процентных ставок, увеличению капиталовложений и росту прибыли. Однако в случае, если подобная денежная политика окажется неэффективной ввиду того, что тезаврация может нейтрализовать увеличение денежной массы, Кейнс рекомендует прямое государственное инвестирование посредством снижения налогов и дефицитного финансирования бюджетных расходов.
Кейнсианцы редко предлагают использовать ресурсы рынка капиталов для финансирования дефицита бюджета. Они полагаются лишь на один источник: расширение денежной массы и кредитования силами центрального банка, а также банковской системы, которая находится под его полным контролем. Апеллирование к центральному банку и дефицитному финансированию государственных расходов сделало их учение весьма влиятельным по всему миру. Кейнсианство породило Новую экономическую науку, ставшую всеобщим обиходным достоянием как специалистов, так и широких масс, интеллектуальным оснащением бизнесменов, политиков и университетских преподавателей. Сторонники экономической теории предложения, с готовностью принимающие общую схему кейнсианской теории, пользуются в обществе широкой популярностью, поскольку обещают сокращение налогов для всех слоев населения. К сожалению, они стараются затушевать тот факт, что настоящим бременем является не объем налогообложения, а общий объем государственных расходов – именно это является ценой государства для граждан.
Налогообложение является только одним из нескольких методов финансирования государства. Сокращение налогов без сокращения расходов всего лишь перекладывает бремя государства с плеч налогоплательщиков на рынок ссудного капитала, где правительство оттесняет бизнес и поглощает сбережения населения. Финансируемые подобным образом государственные расходы ведут к росту процентных ставок, снижению объемов капиталовложений и ухудшению экономических условий. Снижение налогов без снижения расходов – это уловка, которая способна ввести в заблуждение избирателей, но при этом ничуть не уменьшить бремя государства.
Сторонники экономики предложения не намерены реформировать денежную систему, но управляли бы ей иначе. Они обязали бы Федеральную резервную систему принять «ценовое правило», т.е. стабилизировали бы стоимость доллара, удерживая цену на золото на определенном уровне или в рамках определенного диапазона. Когда цена золота поднимается до максимальной отметки, ФРС должна будет сокращать общий объем кредитования, чтобы оказать на цену понижательное воздействие. Когда цена золота опускается до минимума, ФРС должна расширять кредит, чтобы вернуть цену на более высокий уровень. При стабилизировании цены на золото путем расширения или сокращения кредитования, все остальные цены в конечном итоге также должны стабилизироваться.
Вряд ли в Федеральном Резерве Гринспена когда-либо руководствовались ценовым правилом для золота. Тем не менее довольно скоро могут раздасться обращенные к Федеральному Резерву призывы выйти на рынок золота, чтобы прийти на помощь таким крупным игрокам на рынке золота, как банки J. P. Morgan, Chase Manhattan, Citigroup, Goldman Sachs и Deutsche Bank. С начала 1990-х годов эти банки брали взаймы у различных центральных банков крупные партии золота по ставкам в 1 и менее 1% процента, после чего продавали его за американские доллары и вкладывали вырученные деньги в американские казначейские облигации по ставкам в 6% и выше. Подобные операции, безусловно, весьма прибыльны, но при этом довольно рискованны и потенциально разорительны в том случае, если цена на золото поднимется выше того уровня, по которому оно продавалось, или же вырастет ставка по золотому займу, а ставки по гособлигациям упадут.
Судьба этих банков, несомненно, находится в руках Федерального резерва. Хотя монетаристы на словах критикуют и кейнсианцев, и сторонников экономической теории предложения, они также полагаются на федеральные денежные власти, которые должны нести непосредственную ответственность за управление денежной массой; однако в отличие от кейнсианцев они не планируют наделить Федеральный Резерв широкими усмотрительными административными полномочиями, а предполагают законодательно закрепить простые и четкие правила. Главный монетарист Милтон Фридмен рекомендует принять поправку к Конституции, которая гласила бы следующее: «Конгресс должен обладать правом санкционировать выпуск беспроцентных государственных долговых обязательств в наличной или безналичной форме с условием, что общая эмитированная сумма в долларах будет увеличиваться в год не более чем на 5 и не менее чем на 3%».
Подобное расширение денежной массы не только предполагает наличие руководящего денежно-кредитного учреждения – Федерального резерва – для осуществления этой функции, но и подразумевает применение узаконенного платежного средства, принудительно принимаемого по номиналу. Выпуск «беспроцентных долговых обязательств» не изменит сущность денежного расширения, а всего лишь упростит эту процедуру. Количество этих обязательств год за годом должно увеличиваться без всякого намека на их погашение, что по сути превращает их из «обязательств» в обычные правительственные деньги.
Если сейчас Федеральный резерв создает фонды и покупает облигации Казначейства, зарабатывая на этом проценты и затем возвращая эти проценты Казначейству в форме «прочих поступлений», то монетаристы предлагают, чтобы Казначейство выпускало банкноты США, что сэкономило бы для ему те проценты, которые оно сегодня выплачивает и ликвидировало бы «прочие поступления», которые Казначейство сегодня получает. Монетаристы ликуют по поводу «развенчания золота», которое, по их мнению, «снижает чувствительность денежной массы к изменениям внешних условий». Они ссылаются на непредсказуемость добычи золота по всему миру, а также на политические сдвиги, которые могут повлиять на движение золота из одной страны в другую.
В действительности ликвидация последних остатков золотого стандарта в 1971 г., когда правительство США отказалось погашать свои деньги золотом, отнюдь не принесла стабильности. Это событие, наоборот, лишь открыло дорогу для общемировой инфляции и нескольких финансовых кризисов. Это сделало американский доллар резервной валютой всего мира, повысило Федеральную резервную систему до статуса всемирного центрального банка и наводнило весь мир неразменными бумажными долларами. Последствия этого события, возможно, еще долгие годы будут терзать Соединенные Штаты.
* * *
Если верно, что кредитная экспансия на основе неразменных бумажных денег, осуществляемая Федеральным резервом и подведомственными ему финансовыми учреждениями, действительно является причиной экономических бумов и крахов, то сторонникам экономической стабильности ничего не остается, как потребовать остановить необеспеченную экспансию. Конгресс США создал действующую ныне систему и наделил Федеральный Резерв правом создавать необеспеченный кредит; он же в любое время вправе ограничить или даже аннулировать это право. Однако никто – за исключением узкого круга неполиткорректных экономистов – не осмеливается предложить это столь очевидное решение. Их голоса практически не слышны в шумном гуле общественности, требующей увеличения денежной массы и кредита.