[Mises L. von. Liberalismus.
1927.
Мизес Л. фон. Либерализм / Пер. с англ. А. В. Куряева. – М.: Социум,
Экономика, 2001. 239 с.]
————————————
Приложения
1. Литература о либерализме
2. О термине “либерализм”
————————————
————————
————
Чтобы эта книга не стала слишком длинной, я вынужден был быть краток. Я посчитал это оправданным, поскольку все основные проблемы либерализма уже тщательно рассмотрены мной в серии всеобъемлющих книг и эссе.
Для читателя, желающего обрести более исчерпывающее понимание этих вопросов, я прилагаю следующий список наиболее важной литературы.
Либеральные идеи можно обнаружить уже в работах многих более ранних авторов. Великие английские и шотландские мыслители XVIII и начала XIX вв. первыми привели эти идеи в систему. Всякий, кто желает познакомиться с либеральной мыслью, должен обратиться к ним: David Hume, Essays Moral, Political, and Literary (1741 and 1742)001, и Adam Smith, An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations (1776)002, но особенно к многочисленным произведениям Бентама, начиная с Defence of Usury (1787) и до Deontology, or the Science of Morality, опубликованной после его смерти в 1834 г. Все его работы, за исключением Deontology, были опубликованы Боурингом в период между 1838 и 1843 гг. в полном собрании сочинений003.
Джон Стюарт Милль является эпигоном классического либерализма и, находясь под влиянием своей жены, особенно в последние годы жизни, полон мелких компромиссов. Он медленно скатывается к социализму и является автором неосмотрительного смешивания либеральных и социалистических идей, что привело к упадку английского либерализма и к подрыву уровня жизни английского народа. Тем не менее — или, возможно, именно поэтому — необходимо познакомиться с основными работами Милля: Principles of Political Economy (1848); On Liberty (1859); Utilitarianism (1862)004.
Без тщательного изучения Милля невозможно понять события последних двух поколений. Ибо Милль является великим адвокатом социализма. Все аргументы, которые могут быть выдвинуты в пользу социализма, любовно разработаны им. По сравнению с Миллем все остальные социалистические авторы — даже Маркс, Энгельс и Лассаль — едва ли имеют какое-либо значение.
Невозможно понять либерализм без знания экономической науки. Ибо либерализм — это прикладная экономика; он является социальным и политическим курсом, базирующимся на научном фундаменте. Здесь, помимо уже упомянутых работ, необходимо познакомиться с великим представителем классической экономической школы: David Ricardo, Principles of Political Economy and Taxation (1817)005.
Лучшим введением в современную научную экономическую теорию являются: H. Oswalt, Vortr(ge uber wirtschaflische Gr(ndbegrife (разные издания); C.A. Verijn Stuart, Die Grundlagen der Volkswirtschaft (1923).
Немецкими шедеврами современной экономической науки являются: Сarl Menger, Grunds(tze der Volkswirtschaftlehre (первое издание 1871)006 ; Eugen von B(hm-Bawerk, The Positive Theory of Capital (New York, 1923). Также поучительной является его работа Karl Marx and the Close of His System (New York, 1949)007.
Два самых важных вклада, сделанные Германией в либеральную литературу, имели несчастливую судьбу, не отличающуюся от той, что выпала на долю самого немецкого либерализма. Книга Вильгельма фон Гумбольдта [Wilhelm von Humboldt] On the Sphere and Duties of Government (London, 1854)008 была готова в 1792 г. В том же году Шиллер опубликовал отрывки в Neuen Thalia, а другие отрывки появились в Berliner Monatsschrift. Однако, так как издатели Гумбольдта боялись издавать книгу, она была отложена, забыта и только после смерти автора вновь обнаружена и опубликована.
Работа Германа Генриха Госсена [Hermann Heinrich Gossen] Entwicklung der Gesetze des menschlichen Verkehrs und der daraus fliessenden Regeln fur menschliches Handeln нашла, конечно, издателя, но когда она вышла в свет в 1854 г., она не нашла читателей. Произведение и ее автор оставались забытыми, пока на книгу не наткнулся англичанин Адамсон.
Либеральное мышление пропитывает немецкую классическую поэзию и прежде всего работы Гете и Шиллера.
История политического либерализма в Германии коротка и отмечена весьма ограниченными успехами. Современная Германия — сюда включены как защитники Веймарской Конституции, так и их оппоненты — бесконечно далека от духа либерализма. Люди в Германии больше не знают, что такое либерализм, но зато они хорошо знают, как его поносить. Ненависть к либерализму — это единственный вопрос, в котором немцы едины. Из новейших немецких произведений по либерализму следует сослаться на работы Леопольда фон Визе: Leopold von Wiese, Der Liberalismus in Verganngenheit und Zukunft (1917); Staatssozialismus (1916) и Freie Wirtschaft (1918).
Едва ли дыхание либерального духа когда-либо достигало народов Восточной Европы.
Несмотря на то, что либеральная мысль находится в упадке даже в Западной Европе и в Соединенных Штатах, по сравнению с немцами эти народы еще можно назвать либеральными.
Из старых либеральных авторов следует также прочитать Fr(d(ric Bastiat, Oeuvres Completes (Paris, 1855)009. Бастиа был блестящим стилистом, так что чтение его произведений доставляет подлинное удовольствие. Ввиду огромного прогресса, достигнутого экономической теорией после его смерти, не удивительно, что сегодня его теории устарели. Хотя его критика протекционистской и родственных ей тенденций даже сегодня остается непревзойденной. Протекционисты и интервенционисты так и не смогли дать относящегося к делу и объективного ответа на критику. Они лишь продолжают бормотать: Бастиа “поверхностен”.
Читая более новую политическую литературу на английском языке, следует помнить, что сегодня в английском языке слово “либерализм” часто понимается как обозначающее умеренный социализм. Сжатое изложение либерализма дано англичанином Л.Т. Гобхауcом [L.T. Hobhouse] в работе Liberalism (1911)010 и американцем Джэкобом Холландером [Jakob H. Hollander] в книге Economic Liberalism (1925). Еще более удачным введением во взгляды английских либералов являются: Hartley Withers, The Case for Capitalism (1920); Ernest J.P. Benn, The Confessions of a Capitalist (1925); If I Were a Labor Leader (1926); The Letters of Individualist (1927) (последняя книга включает библиографию (p. 74 et seq.) английской литературы по основным проблемам экономической системы); The Return to Laisser Faire (London, 1928).
Критика протекционистской политики представлена книгой: Francis W. Hirst, Safeguarding and Protection (1926).
Поучительна также запись публичного диспута, проведенного в Нью-Йорке 21 января 1921 г., между Селигменом и Ниарингом [E.R.A. Seligmann и Scott Nearing] на тему “Капитализм может предложить рабочим в Соединенных Штатах больше, чем социализм”.
Введение в социологическую мысль можно найти в: Izoulet, La cit( moderne (первое издание — 1890) и R.M. MacIver, Community (1924).
История экономических идей представлена в: Charles Gide and Charles Rist, Historie des doctrines (conomiques (разные издания)011, Albert Schatz, L’individualisme (conomique et social (1907) и Paul Barth, Die Philisophie der Geschichte als Soziologie (разные издания).
Роль политических партий обсуждается Вальтером Зульцбахом [Walter Sulzbach] в Die Grundlagen der politischen Parteibildung (1921). Оскар Кляйн-Хаттинген [Oskar Klein-Hattingen, Geschichte des deutschen Liberalismus (1911/1912, 2 vol.)] дает обзор истории немецкого либерализма, а Гвидо де Руджеро рассказывает о либерализме в Европе в: Guido de Ruggeiro, The History of European Liberalism (Oxford, 1927)012.
В заключение я назову те свои работы, которые тесно связаны с проблемами либерализма: Nation, Staat und Wirtschaft: Beitr(ge zur Politik und Geschichte der Zeit (1919), английский перевод (1983); Antimarxismus (Weltwirtschaftlisches Archive, Vol. XXI, 1925); Kritik des Interventionismus (1929), английский перевод (1977); Socialism (1936)013, c Planned Chaos, (1951)014 ; Omnipotent Government (1944); Human Action (1949)015 ; The Anti-Capitalistic Mentality (1956)016.
Люди, знакомые с работами по либерализму, появившимися в последние несколько лет, и с современным словоупотреблением, возможно, возразят, что то, что называлось либерализмом в этой книге, не совпадает с тем, что понимается под этим термином в современной политической литературе. Я далек от того, чтобы спорить с этим. Наоборот! Я сам специально обращал внимание: то, что сегодня подразумевается под термином “либерализм”, особенно в Германии, прямо противоречит тому, что история идей должна обозначать как “либерализм”, сути либеральной программы XVIII и XIX в. Почти все, кто называет себя “либералами” сегодня, отказываются открыто декларировать свою приверженность частной собственности на средства производства и отстаивают мероприятия частью социалистические, частью интервенционистские. Они пытаются обосновать это тем, что сущность либерализма заключается не в приверженности институту частной собственности, а в каких-то других вещах, и эти другие вещи требуют дальнейшего развития либерализма, так что сегодня он больше не должен защищать частную собственность на средства производства, а вместо этого должен выступать либо за социализм, либо за интервенционизм.
По поводу того, что может скрываться под “другими вещами”, псевдолибералы должны еще нас просветить в этом вопросе. Мы много слышим о гуманизме, великодушии, реальной свободе и т.д. Все это прекрасные и благородные чувства, и каждый с готовностью под ними подпишется. Фактически все идеологии под ними подписываются уже сейчас. Любая идеология — не считая самых циничных философских школ — верит в то, что является поборником гуманизма, великодушия и реальной свободы и т.д. Социальные теории отличаются друг от друга не по конечной цели всеобщего человеческого счастья, к которому все они стремятся, а по способу, которым они пытаются эту цель достичь. Отличительной чертой либерализма является то, что он предлагает достичь этого при помощи частной собственности на средства производства.
Но в конце концов, терминологические вопросы имеют второстепенную важность. Значение имеет не название, а то, что им обозначается. Как бы фанатично кто-либо ни был настроен против частной собственности, он все же должен согласиться с тем, что кто-то может быть ее сторонником. И если он с этим соглашается, то у него, разумеется, должно быть какое-то название, чтобы как-то обозначить это направление мысли. Следует спросить тех, кто сегодня называет себя либералами: как они назовут идеологию, которая отстаивает идеологию частной собственности на средства производства? Возможно, они ответят, что желают назвать ее “манчестеризм”. Слово “манчестеризм” первоначально предназначалось для осмеяния и оскорбления. Тем не менее это не препятствовало бы использованию его для обозначения либеральной идеологии, если бы не тот факт, что это выражение до сих пор всегда использовалось для обозначения экономической, а не общей программы либерализма.
В любом случае школа, отстаивающая частную собственность на средства производства, должна иметь право претендовать на то или иное название. Но лучше всего сохранить верность историческому названию. Новая традиция словоупотребления, позволяющая даже протекционистам, социалистам и милитаристам называть себя “либералами”, когда им это удобно, приведет только к путанице.
Скорее можно было бы поднять вопрос о том, не следует ли в интересах содействия распространению либеральных идей дать идеологии либерализма новое название, чтобы обойти общее предубеждение против него, особенно в Германии. Это предложение исходит из лучших побуждений, однако совершенно несовместимо с духом либерализма. Подобно тому как либерализм из внутренней необходимости должен воздерживаться от любых хитростей пропаганды и всех неискренних средств завоевания всеобщего признания, которыми пользуются все остальные движения, точно так же он не должен отказываться от старого имени просто потому, что оно непопулярно. Именно потому, что слово “либерал” имеет в Германии бранный оттенок, либерализм должен крепко за него держаться. Не следует облегчать путь к либеральным взглядам, ибо важно не то, что люди сами провозглашают себя либералами, а то, что они становятся либералами и думают и действуют как либералы.
Второе возражение, которое может быть выдвинуто против терминологии, используемой в этой книге, состоит в том, что либерализм и демократия не понимаются здесь как противоположности. Сегодня в Германии “либерализм” часто используется для обозначения доктрины, политическим идеалом которой является конституционная монархия, а “демократия” понимается как доктрина, видящая свой политический идеал в парламентской монархии республики. Этот взгляд даже исторически абсолютно несостоятелен. Именно за парламентскую, а не конституционную монархию боролся либерализм, и его поражение в этом отношении заключалось как раз в том, что в Германской Империи и в Австрии можно было добиться только конституционной монархии. Победа антилиберализма состоит в том, что немецкий Рейхстаг был столь слаб, что его правильно, хотя и невежливо, было бы охарактеризовать как “клуб болтунов”, а лидер консервативной партии, сказавший, что одного лейтенанта и двенадцати солдат было бы достаточно, чтобы распустить Рейхстаг, был прав.
Либерализм представляет собой более всеобъемлющую концепцию. Он обозначает идеологию, охватывающую всю жизнь общества. Идеология демократии заключает в себе только часть царства общественных взаимоотношений, относящихся к конституции государства. Причина, по которой либерализм должен обязательно требовать демократии в качестве своего политического следствия, показана в первой части этой книги. Доказательство того, почему все антилиберальные движения, включая социализм, должны также быть антидемократическими, — это задача исследования, включающего тщательный анализ характера этих идеологий. Что касается социализма, то я попытался это сделать в своей одноименной книге.
Немцам легко здесь запутаться, ибо они привыкли думать о национал-либералах и социал-демократах. Но национал-либералы с самого начала не были — по крайней мере в вопросах конституционного законодательства — либеральной партией. Они были тем крылом старой либеральной партии, которое заявило, что стоит на позиции “фактов, как они существуют в действительности”, то есть признало непоправимым поражение, которое либерализм потерпел в прусском конституционном конфликте от оппонентов “справа” (Бисмарка) и “слева” (последователей Лассаля). Социал-демократы были демократичными лишь до тех пор, пока не стали правящей партией, то есть пока еще не чувствовали себя достаточно сильными, чтобы подавить своих оппонентов силой. В тот момент, когда они посчитали себя сильнее всех, они провозгласили себя — целесообразность чего в этот момент всегда утверждали их писатели — диктатурой. Только когда вооруженные отряды правых партий нанесли им кровавое поражение, они опять стали демократическими “впредь до дальнейшего уведомления”. Их партийные писатели выражают это следующим образом: “В советах социал-демократических партий крыло, высказывающееся за демократию, одержало победу над теми, кто отстаивает диктатуру”.
Разумеется, демократической можно считать только ту партию, которая при любых обстоятельствах — даже когда она сильнее всех и находится у власти — отстаивает демократические институты.