И. ЭССЛЕН

ПОЛИТИКА ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ

[Joseph Bergfried Esslen. Die Politik des auswartigen Handels. Ein Lehrbuch (1925).
И. Эсслен. Политика внешней торговли. М., 1927.]

————————————

Часть V. История политики внешней торговли
§ 19. Торговая политика средних веков и начало нового времени
§ 20. Осуществление свободной торговли в Великобритании
§ 21. Германская торговая политика до 70-х годов XIX века
§ 22. Переход Германии к покровительственным пошлинам и германская торговая политика, начиная с 1879 г.
§ 23. Торговая политика Франции с начала XIX века
§ 24. Торговая политика Соединенных Штатов Америки
Часть VI. Германские аграрные пошлины, их история и значение для современной германской торговой политики
§ 25. Движение цен на хлеб и хлебные пошлины
§ 26. Цены на мясо, мясные пошлины и прочие мероприятия, затруднившие ввоз мяса
§ 27. Проблема восстановления хлебныхпошлин и будущее германской торговой политики

————————————
————————
————

ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ИСТОРИЯ ПОЛИТИКИ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ

1. На север от Альп торговый оборот достиг сколько-нибудь значительных размеров только после крестовых походов. Землевладельцы и местные государи старались сосредоточить торговлю в известных пунктах и в известное время: на ярмарках и базарах. Это давало им возможность с большим удобством собирать подати.

Из некоторых базаров выросли города: наделенные привилегиями поселки посетителей базаров. Так как владельцы рынков и городов были заинтересованы в увеличении своих доходов, то они по возможности шли навстречу иностранцам и защищали иностранных купцов от насилий. Такая благосклонная к иностранцам торговая политика однако изменилась, когда городские общины сумели забрать в свои руки управление своими делами. Это произошло главным образом в Италии и Германии. Городские общины старались сменить близкого, а потому неудобного властителя – на более отдаленного и, вследствие этого, менее склонного к вмешательству. В Италии города изгоняли имперских наместников и отдавались под власть папы. В Германии они освобождались от власти епископов для того, чтобы быть подчиненными непосредственно императору, – они становились имперскими городами. Достигнутое таким образом политическое влияние использовалось в односторонних- экономических интересах горожан. Городская торговая политика средних веков стремилась поставить граждан данного города в привилегированное положение по отношению к деревне, феодальному правителю и другим городам. Посторонний посетитель рынка должен был платить более высокую пошлину, его деятельность подвергалась ограничениям в интересах городских торговцев. Почти во всех сколько-нибудь значительных городах применялись следующие два принципа: во-первых, чужой купец не имел права продавать в розницу, иначе [166] как на ярмарке, во-вторых, он должен был совершать торговые сделки только с местными горожанами, но не с чужими.

Германские города в своей торговой политике в средние века ставили себе главной задачей быть рынком для окружающего сельскохозяйственного района. Сельское население принуждалось продавать свои продукты в город и закупать там все промышленные изделия. Горожане неусыпно следили за тем, чтобы в деревнях не развивались ремесла. Городское «дорожное право» (Strassenrecht или Meileurecht) запрещало провозить товары мимо городского рынка, купцам разрешалось развязывать свои грузы только на рынке, а не по дороге; на рынке же они были обязаны предлагать свои товары сначала горожанам. Это было так называемое складочное право города (Stapelrecht). Иногда ограничивались требованием, чтобы товары перегружались на другую повозку или на другое судно.

Некоторым городам удалось, несмотря на малую предупредительность, по отношению к чужеземцам, добиться ценных привилегий для своих граждан на чужбине. Это были или города, занимавшие господствующее положение на важном торговом пути, как Венеция, которая держала и своих руках торговлю с востоком, или Ганзейский Союз, торговое положение которого объяснялось господством на Зунде, соединявшем Северное море с Балтийским, или же города, товары которых пользовались спросом повсюду и нигде не выделывались с таким совершенством (например, сукно во Флоренции и Генте и металлические изделия в Милане и Нюрнберге).

Наибольшее развитие городская торговая политика получила в Италии и во Фландрии. Здесь преобладающее положение, занятое по отношению к деревне, позволило городам овладеть политической властью. Генуя и Венеция строили свое господство наколониях, имевших важное значение благодаря своим естественным богатствам или своему географическому положению. Этим колониям запрещалось самостоятельно торговать с заграницей, они эксплуатировались в интересах господствующего города.

Как указывает Зивекинг, в торговой политике средних веков мы находим зародыши позднейших направлений. Стремления основателей городов направлены на свободную торговлю, городская политика ставит себе целью снабжение городского рынка и поощрение отечественной промышленности и торговли. Из нее и выросла торговая политика меркантилизма.

2. Меркантилизм применяет торговую политику средних веков к более обширной территории и возводит эту политику на степень сознательно проводимой программы. Меркантилизм есть поощрение mercator'a, т.е. купца или, иначе говоря, денежного хозяйства, которое должно служить опорой для политической власти государя. Денежное хозяйство создало возможность собирания налогов деньгами, а это в свою очередь позволило превратить феодальное государство в современное государство [107] с наемным войском и технически подготовленными чиновниками, которые оплачивались деньгами и поэтому зависели от государя.

Меркантилистская политика не всюду шла одинаковым путем. Особенности каждой страны определяли, какие именно источники богатства заслуживают наибольшего поощрения. Самым заманчивым средством обогащения казалось посредническая торговля. Задача сводилась к тому, чтобы направить определенный поток товаров в свои гавани и поставить весь остальной мир в зависимость от данного города или данной страны. Пример здесь был подан Венецией; ему последовали Португалия и Испания. Впоследствии их место заняли Нидерланды с Амстердамом. Такая политика была возможна только при господстве на море и при обладании опорными пунктами для торговли за пределами своей страны. Морское владычество и приобретение колоний стало таким образом главным средствам торговой политики.

На ряду с господством на торговых путях и с монополистской эксплуатацией заокеанских владений уже в некоторых средневековых городах важным источником обогащения была выработка изделий, имевших большой сбыт за границей. Эту политику усвоила и с большим успехом применяла Франция. Среди мероприятий Кольбера – министра торговли и финансов в правление Людовика XIV – первое место занимало поощрение мануфактур. Меркантилистская политика во Франции началась уже при Людовике XI попыткой создать отечественное производство шелка в Лионе и в Турине; в XVI столетии был запрещен ввоз сукна из Каталонии и Перниньяна, а камвольных тканей из Фландрии. Кольбер систематизировал все мероприятия, которые были проведены до него. Он хотел создать единый французский рынок и с этой целью устранил в 1662 г. уцелевшие еще к тому времени внутренние пошлины. В 1684 г. он создал общую таможенную границу для внутренних провинций, которая однако не охватила всей Франции, так как существовали еще особые таможенные области, так называемые иностранные провинции (provinces reputees etrangeres); на особом положении находились Эльзас и Лотарингия, именовавшиеся «заграницей» (Etranger effectiss). Но главным средством, которое Кольбер применял для поощрения промышленности, были не пошлины, а государственные заказы, премии, субсидии, поощрение иммиграции иностранных рабочих и предпринимателей.

Если Голландия, Испания и Португалия главное значение придавали торговле, а Франция промышленности, то английский меркантилизм отличается тем, что он старался равномерно поощрять промышленность и сельское хозяйство. Особенно характерным свойством английского меркантилизма является поощрение сельского хозяйства при помощи государственных мероприятий. На континенте Европы в эпоху меркантилизма сельское хозяйство не пользовалось привилегиями со стороны государства.

[168] Уже королева Елизавета энергично проводила политику меркантилизма. Она изгнала ганзейских купцов, обосновавшихся в Лондоне. В ее эпоху мировая торговля стояла уже в центре британских интересов. Кромвель продолжал следовать этой политике. Наиболее выдающимся его мероприятием было издание так называемого Навигационного акта в 1651 г. Уже до того времени было издано приблизительно 15 навигационных актов, но акт Кромвеля более обширен и систематичен. Его стремления направлены на то, чтобы Англия заняла место Нидерландов в посреднической торговле. Английская промышленность была еще слишком слабо развита для того, чтобы можно было построить на ней обширную внешнюю торговлю. Зато Англия по своему географическому положению была весьма пригодна для того, чтобы перевозить товары для всех прочих стран и быть распределительным центром для всех народов.

Главнейшие постановления Навигационного акта были следующие.

а) Ряд важнейших товаров допускался к ввозу в Англию из всех европейских гаваней только на английских судах или на судах страны, где вырабатывался данный товар; и последнем случае уплачивалась двойная пошлина. Эти правила чрезвычайно ограничивали посредническую торговлю Нидерландов.

б) Вся каботажная торговля разрешалась только на английских судах; иностранные рыболовные суда платили двойную пошлину.

в) С британскими колониями разрешалось торговать только английским судам и английским купцам; товары должны были ввозиться туда непосредственно из Англии. Колониальные товары должны были направляться непосредственно в Англию или другие английские владения.

г) Некоторые британские колониальные товары пользовались покровительственным тарифом в Англии, так, например, в самой Англии было запрещено табаководство; за некоторые колониальные продукты, которые вывозились обратно из Англии, возвращалась пошлина.

д) Колониям запрещались производства, конкурировавшие с английскими; зато поощрялся посредством премий ввоз некоторых колониальных продуктов, в особенности материалов для кораблестроения.

Все эти мероприятия показывают, что английский меркантилизм направлял свое действие не только против заграницы, но еще более против собственных колоний.

Навигационный акт первоначально потребовал жертв от английского хозяйства, потому что английский флот был не в состоянии так дешево возить товары, как это делали голландцы. Несмотря на это, Адам Смит, который вообще решительно отвергает меркантилистскую систему, называет Навигационный акт «быть может мудрейшим из всех торговых законов Англии».

[169] Благодаря поощрению, которое он оказывал английскому флагу, этот закон побудил капитал и труд обратиться к кораблестроению и создал таким образом английский торговый флот, являющийся главной опорой экономического могущества Англии. Правда, осуществление этого могущества было возможно только благодаря победоносным войнам с противниками – с Францией и Голландией. Борьба эта продолжалась до 1815 г.

Исходя из того принципа, что развитие денежного хозяйства, т.е. увеличение количества обращающихся денег, равносильно увеличению богатства, меркантилизм требовал, чтобы страна производила в своих пределах все, что она в состоянии производить. Таким образом усиливается деятельность внутри страны и уменьшается вывоз денег для уплаты за иностранные товары. В то же время в уплату за вывозимые отечественные товары надлежало требовать драгоценные металлы.

Франция применила этот принцип в отношении шелковой промышленности, Англия попыталась применить его в отношении шерстяной промышленности. Английские пастбища делали возможным овцеводство, дававшее прекрасную шерсть. В средние века эта шерсть вывозилась во Фландрию и Италию. Выделанные из нее сукна ввозились затем обратно в Англию. Уже в XIV столетии английские короли пытаются воспрепятствовать вывозу шерсти в сыром виде и стараются насадить обработку шерсти в самой Англии; в XVI столетии эти попытки венчаются успехом, чему способствует переселение рабочих из Фландрии. Теперь английские купцы вывозят вместо шерсти сукна. До второй половины XVIII столетия шерстяное ткачество было главным крупным производством Англии.

Такая же покровительственная политика применялась и к остальным отраслям текстильной промышленности. Шелковая промышленность Англии была всецело обязана своим созданием государственному покровительству; в течение долгого времени ввоз иностранных шелковых товаров был вообще запрещен. Льняная промышленность поощрялась вывозными премиями. Особенное развитие получили все эти меркантилистские мероприятия в XVIII столетии. В то время полагали, что в крайностях меркантилистской системы именно и заключается подлинная причина экономического могущества Англии. Однако, крупные массовые производства позднейшего времени, как хлопчатобумажная промышленность, железная, машиностроительная, а также угольная промышленность выросли совершенно без всякого покровительства, благодаря естественным преимуществам и общему расцвету торговли в стране. До конца XVIII столетия Англия оставалась по преимуществу торговым и аграрным государством. Французская промышленность на много превосходила английскую. До тех пор, пока для выплавки железной руды применялся древесный уголь, Англия, бедная лесами, должна была ввозить чугун из Швеции и России. Только применение кокса [170] к выработке железа создало английскую железоделательную промышленность. Усовершенствование паровой машины Джемсом Уаттом и другие механические изобретения превратили в. конце XVIII столетия Англию в фабрику всего мира.

Характеристика английского меркантилизма страдала бы неполнотой, если бы мы не упомянули о мероприятиях, которые государство применяло для поощрения сельского хозяйства. В средние века политика хлебной торговли как в Англии, так и на континенте Европы определялась исключительно боязнью дороговизны. Вывоз хлеба запрещался, и это запрещение рассматривалось, как единственное средство обеспечить стране достаточное количество хлеба по соответствующей цене. Такая система объяснялась условиями того времени, когда пути сообщения заставляли каждую область продовольствоваться теми продуктами, которые произрастали поблизости. Излишек, получавшийся от обильного урожая, служил обеспечением на случай плохих урожаев в последующие годы. Такая нормировка хлебной торговли продолжала господствовать в XVIII столетии во Франции, Испании и других странах, но в Англии уже вскоре отказались от этой политики.

При Кромвеле вывоз шерсти был запрещен, – это повлекло за собой падение цен на шерсть и причинило ущерб землевладельцам. Чтобы вознаградить их за это, им был разрешен вывоз хлеба. Но землевладельцы этим не удовольствовались и когда после реставрации Карла II представители крупного землевладения снова стали у власти, они постарались вознаградить себя за льготы, которые были предоставлены суконной промышленности, и ввели высокие ввозные пошлины на хлеб, что фактически было равносильно запрещению ввоза. Однако, Англия в то время еще продолжала оставаться малонаселенной страной; она не нуждалась в ввозе хлеба и пошлины на хлеб не оказывали влияния на цены. Благодаря ряду хороших урожаев цены на пшеницу в течение последней трети XVII века большею частью были низки. Тогда крупные землевладельцы потребовали установления премии за вывоз хлеба: если цена его падала ниже известного уровня, то за каждый вывезенный квартер пшеницы уплачивались 5 шиллингов премии.

Вильгельм III, свергнувший Карла II и изгнавший династию Стюартов, исполнил это требование. Пошлины и льготы раздавались всем, кто их добивался. Парламент в то время походил на биржу, на которой торговали привилегиями для различных отраслей хозяйства. Чтобы склонить и свою пользу крупное землевладение самым верным средством было установление вывозной премии на пшеницу. Этим приобретались симпатии самого влиятельного но тому времени класса в Англии, – крупные землевладельцы господствовали в парламенте и в администрации: верхняя палата состояла сплошь из крупных землевладельцев, на состав нижней палаты они оказывали решающее влияние. Местное самоуправление [171] было всецело в их руках. Закон о вывозной премии на пшеницу занимает в английской торговой политике того времени приблизительно такое же положение, как и Навигационный акт Кромвеля. Эти мероприятия по своим результатам имели чрезвычайно большое теоретическое и практическое значение: земледелие расцвело, число возделанных участков росло из года в год, обширные пространства, которые оставались раньше необработанными, были вспаханы. При этом обработка земли производилась тщательнее, чем раньше: сельскохозяйственные орудия были настолько усовершенствованы, что там, где запрягали прежде в плуг 6 волов, оказывалось достаточно 2 лошадей; Англия ввела у себя плодосменную систему, которая получила в агрономической науке название Норкфолкской. Животноводство усовершенствовалось.

В то время, как население за сто лет, с 1700 по 1800 гг., удвоилось, число занятых в сельском хозяйстве относительно уменьшилось. Но это относительно падающее сельскохозяйственное население производило не только пищу для более чем вдвое возросшего населения всей страны, но в течение некоторого периода покрывало даже значительную часть потребности хлеба в Голландии. Уровень жизни всего английского населения повышался. В ту пору рожь которая раньше потреблялась преобладающим большинством населения, была заменена более. дорогой пшеницей. Продуктивность английской почвы до 1764 г. возрастали несомненно быстрее, нежели численность английского населения. Несмотря на это цены на хлеб не становились выше, а делались только устойчивее. Экспортные премии позволяли в годы излишков вывозить хлеб в Голландию. Это побуждало помещать капиталы в сельское хозяйство. Еще во второй трети XVIII столетия в Англии оставалось достаточное количество плодородной почвы, которая не подвергалась обработке. Наряду с этим производились технические усовершенствования в сельском хозяйстве. Однако, размеры плодородной почвы во всякой стране ограничены, а применение технических усовершенствований вскоре достигло того пункта, когда дальнейшие затраты уже не давали соответствующего повышения cбора. Поэтому в 60-х годах XVIII столетия происходит перемена: цены сильно повышаются. первоначально в этом усмотрели временное вздорожание, вызванное неурожаем. Поэтому в ожидании лучших урожаев были временно отменены вывозные премии. Период с 1773 по 1804 гг. был заполнен такими попытками, при чем одно мероприятие сменяло другое. Ho в общем до начала XIX века держались политики затруднения ввоза и поощрения вывоза. Однако, население Великобритании численно настолько возросло, что производить для него хлеб внутри страны становилось все труднее. В 1783–1793 гг. ввоз и вывоз хлеба в среднем уравновешивался. В 1792 г. Англия в последний раз вывезла хлеб на иностранный рынок. Уже задолго до того, как в 1815 г. была отменена [172] вывозная премия на хлеб, цена не падала ниже того уровня, при котором полагалось выдавать премию.

Реорганизация британской торговой политики и борьба за отмену хлебных пошлин относится к первой половине XIX столетия.

Первым толчком к устранению системы меркантилизма послужили неудачи меркантилистской колониальной политики. После того как североамериканские колонии Англии откололись вследствие монополистской эксплуатации их со стороны метрополии, сохранить прежнюю систему оказалось невозможным.

К этой практической неудаче присоединились идеологические течения того времени. Они находили себе выражение в философском и политическом стремлении к свободе и в научном опровержении учения меркантилизма, соединенном с теоретическим обоснованием свободной торговли. На свободном торговом обороте между странами настаивали уже и раньше некоторые выдающиеся английские писатели, занимавшиеся вопросами торговли в XVII и в первой половине XVIII столетия. Еще более решительно сделали это физиократы. Юм опроверг меркантилистское учение о торговом балансе, Адам Смит дал свою формулировку учению о свободной торговле, которая имела впоследствии такой успех.

Плохое состояние финансов и народного хозяйства дало возможность Питту сломить в 1783 г. сопротивление большинства нижней палаты и реорганизовать таможенное управление. Ему удалось внести единство в таможенный тариф, понизить пошлины и тем самым сократить размеры контрабанды. В 1780 г. между Францией и Англией был заключен торговый договор. Торговля, которая в отношении большинства товаров не производилась между этими странами уже в течение более чем ста лет, была возобновлена на основе умеренных пошлин – 10–15% стоимости товара. В 1791 г. во Франции был издан новый таможенный закон, который превратил всю французскую территорию в единую таможенную область, установил весьма умеренные ввозные и вывозные пошлины и оставил лишь немногие запрещения ввоза и вывоза. В Англии, начиная с 1794 г., Навигационный акт претерпел ряд нарушений, в частности – в пользу Соединенных Штатов.

Но вскоре наполеоновские войны погубили эти первые ростки фритредерства. Англия и Франция вследствие войны вынуждены были вводить высокие фискальные пошлины. Желая причинить друг другу ущерб, они вернулись кроме того ко всем варварским приемам меркантилизма: к взаимным запрещениям ввоза, к высоким ввозным пошлинам, в том числе и на сырье, к возврату пошлин, вывозным премиям на готовые товары и т. д. Континентальная [173] блокада, объявленная Наполеоном, вo время его пребывания в Берлине, стремилась с 1806 по 1814 гг. отгородить всю Европу от Англии. Тем не менее она не могла быть строго проведена, отчасти вследствие контрабанды со стороны англичан, отчасти вследствие того, что европейский континент был промышленно отсталою областью, по сравнению с Англией. Наполеону самому приходилось, для обмундировки своей армии, ввозить английские сукна и взамен этого разрешать вывоз хлеба из континентальных европейских государств. На континентальную промышленность и в особенности на французскую, блокада действовала, как воспитательная мера.

Протекционистские стремления по Франции и Англии не утратили своего преобладающего влияния и после заключения мира. Толчком к новому повороту в сторону свободной торговли послужила борьба, возникшая из-за английских хлебных пошлин. Англия уже с конца XVIII столетия не производила хлеба в количестве достаточном для покрытия спроса своего сильно возросшего населения. К этому присоединилась еще война и континентальная блокада, которые препятствовали ввозу с континента. Так как ввоз хлеба был невозможен, то цены его сильно выросли. Соответственно поднялись прибыли арендаторов, а вслед за тем арендная плата и цены на земельные участки. Началась бешеная спекуляция. Сложившаяся обстановка была особенно благоприятна для капиталистических сельскохозяйственных предприятий средних размеров. Результатом этого было, что не обрабатывавшиеся до тех пор общинные земли стали возделываться, мелкие аренды объединялись в крупные и, наконец, еще уцелевшие крестьянские дворы превращались в капиталистические предприятия средних размеров, вследствие систематической скупки крестьянских земель крупным капиталом.

Но все это было выгодно лишь до тех пор, пока держались высокие цены: только они позволяли производить расходы, связанные с обработкой более скудной почвы и платить проценты за землю, купленную по дорогой цене. После 1795 г. и в особенности период 1810–1813 г.г. цены на хлеб поднялись до 60 марок за 100 килограмм; тогда стали обрабатывать даже неплодородную почву, потому что все были уверены в устойчивости этой пены. Вслед за тем наступил блестящий урожай 1813 г. и цены упали на одну треть или даже наполовину. Одновременно с этим Наполеон был побежден, континентальная блокада рушилась и стали опасаться дальнейшего падения цен, вследствие привоза хлеба с континента, в особенности с берегов Балтийского моря. Крупные землевладельцы, благодаря своему преобладанию в парламенте державшие в своих руках законодательство, издали в 1815 г. хлебный закон, который запрещал всякий ввоз хлеба, пока цены не достигнут уровня, который признавался необходимым для покрытия расходов по обработке и земельной ренте. Удовлетворительной считалась цена в 36 марок за 100 килограмм.

[174] Но этот закон противоречил интересам промышленности и тем самым интересам всей страны, и6o только 34% населения занимались сельским хозяйством и из них лишь ничтожная часть являлась землевладельцами или арендаторами, извлекавшими выгоду от высоких цен. Центр тяжести народного хозяйства давно уже находился В промышленности; для последней же этот закон явился чрезвычайной угрозой. Не только потому, что он принуждал ее платить более высокую заработную плачу, но и потому, что он ослаблял покупательную способность сельских хозяев на континенте Европы и способствовал упрочнению там покровительственных пошлин на промышленные изделия. Во время континентальной блокады там стали развиваться некоторые Отрасли промышленности. Когда блокада пала, континентальные страны, в первую очередь германские государства и Франция, установили систему высоких промышленных покровительственных пошлин, а Франция даже запретила ввоз целого ряда товаров из Англии. Английская промышленность после 1815 г. страдала вследствие двоякой причины: во-первых, из-за пошлин на континенте она имела недостаточный сбыт за границей; во-вторых, внутренний сбыт был тоже недостаточен вследствие низкой заработной платы ее собственных рабочих. Народные массы в Англии оказывались не в состоянии покупать товары, изготовленные при их содействии, и тонеры эти нагромождались и оставались без движения. Тогда английские промышленники сказали себе: кто желает продавать, должен также и покупать. Народы на континенте Европы не могут приобретать наши промышленные изделия, если мы не будем у них покупать то, что они в состоянии нам предложить; а они в состоянии предложить за наши промышленные изделия только сырье. Поэтому следует установить с ними мирные отношения и брать их хлеб в уплату за наши промышленные изделия. Проведение принципа свободной торговли в Англии сводилось таким образом к устранению хлебных пошлин.

Вскоре после издания хлебного закона 1815 г. торгово-промышленные палаты стали засыпать парламент и правительство петициями с требованием отмены хлебных пошлин. Однако, до реформы 1832 г. парламент был в руках крупных землевладельцев, которые считали хлебные пошлины средством, способным вывести сельских хозяев из затруднительного положения. Но вскоре наступило разочарование: хлебный закон 1815 г. предоставил британскому сельскому хозяйству монополию на внутреннем рынке. В то время полагали, что 80 шиллингов за английский шеффель представляют собою наиболее низкую цену, при которой можно возделывать землю. Закон был издан в твердом предположении, что цена на хлеб никогда не опустится ниже этого уровня. В этом одинаково были убеждены псе партии. При продаже и сдаче в аренду земельных участков, цены и арендная плата определялись в соответствии с этим расчетом. И действительно, [175] вследствие неурожая, цена за шеффель пшеницы снова поднялась до 120 шиллингов. Это породило страшную нужду; страна была охвачена сильными волнениями. Промышленные рабочие разрушали машины, не понимая в чем причина постигшего их бедствия. Сельскохозяйственные рабочие говорили о заговоре арендаторов; они толпами ходили по стране, сжигая хлеб на полях, амбары и дома арендаторов, разрушая лавки булочников и мясников. Для сельских хозяев это был действительно благодатный год, но вместе с тем последний такой год. Несколько лет хорошего урожая совершенно изменили положение. Для английских сельских хозяев наступила пора беспрерывных бедствий, продолжавшаяся до тех пор, пока оставались в силе хлебные пошлины.

В период с 1820 по 1830 г.г. парламент назначил не менее пяти комиссий для выяснения причин обрушившегося бедствия и для изыскания средств, как помочь ему. Уже в 1821 г. комиссия правильно отметила вред, причиненный законом 1815 г. Она указала на тщетность попытки помочь сельскому хозяйству при помощи хлебных пошлин, так как это только способствует повышению арендной платы и цен на земельные участки, вследствие чего новые арендаторы и собственники находятся в таком же неблагоприятном положении, как и прежде. Представители науки все больше сходились в единодушном осуждении хлебных пошлин. Однако, у землевладельцев и сельских хозяев еще слишком сильна была вера в пользу покровительственных пошлин. В 1828 г. были введены так называемые «скользящие» пошлины, которые поднимались при падении цен на хлеб и опускались при повышении их. Результатом этого было то, что цены на хлеб стали колебаться еще сильнее, чем раньше, вследствие спекуляции хлебных торговцев. В конце 30-х годов, после ряда плохих урожаев, цены опять поднялись. В 1842 г. были установлены скользящие пошлины с более низкими ставками, все эти мероприятия подорвали в общественных кругах веру в покровительственные пошлины.

Первым шагом в направлении свободной торговли являлись мероприятия Каннинга и Хаскисона (Huskisson) в 1822–1826 г.г.

Хаскисон высказал ту мысль, что свободная торговля представляет большую ценность для богатой и процветающей страны, нежели всякая государственная монополия, которую государственная власть может установить по отношению к собственным колониям или по отношению к торговле с иностранными государствами. Нечто подобное уже говорил Адам Смит, и предсказанное им отпадение 13 североамериканских колоний вследствие колониальной системы, применявшейся тогда Англией, сделало ею книгу популярной, когда его предсказания вскоре сбылись. Реформа Хаскисона заключалась в смягчении строгостей, установленных Навигационным актом, в отмене некоторых ограничений, установленных для колониальной торговли и в упрощении [176] таможенного тарифа. Вместо запрещений стали применять принцип взаимности: в британские гавани стали допускать суда, носившие флаг государств, которые предоставляли такие же права английским судам. Тот же принцип был применен по отношению к колониям: английские товары пользовались покровительством в колониях, колониальные в Англии. Канадская пшеница облагалась в Англии более низкой пошлиной, нежели заграничная, крупные льготы были установлены также для строительного леса и вест-индского сахара. Кроме того Гескисон упростил таможенный тариф и понизил его ставки. Запрещение своза шелковых товаров было отменено, вместо этого были установлены пошлины в размере 30% стоимости товара; было отмене также запрещение вывоза шерсти и понижены некоторые пошлины на сырье и колониальные товары.

Но решительный переворот стал возможен только тогда, когда с реформой избирательного права 1832 г. крупные землевладельцы лишились политической власти, и она перешла в руки промышленной буржуазии. В 1838 г. семь фабрикантов в Манчестере организовали «Лигу борьбы против хлебных законов». Душой лиги был Ричард Кобден, ее главной опорой – один из величайших ораторов, Джон Брайт. Началась агитация, которая потрясла Англию в ее основаниях. Все явственнее становилось, что покровительственные пошлины несостоятельны, что они не сумели устранить бедственное положение сельских хозяев и только уничтожили крестьянское сословие, которое исчезло в период господства хлебных пошлин и отчасти вследствие этих пошлин. Несколько лет плохого урожая картофеля в Ирландии еще более резко выявили вред, причиняемый хлебными пошлинами. Сотни тысяч людей в Ирландии пали жертвой голода или должны были покинуть страну. Голод на зеленом острове в конце концов заставил разрешить свободный ввоз пшеницы. Вождь консерваторов – Роберт Пиль, будучи премьером сам предложил отмену хлебных пошлин. В 1842 г. пошлины на хлеб были понижены, а в 1847 г. совсем отменены. Остался только небольшой статистический сбор в размере 1 шиллинга за шеффель, но и он был упразднен в 1860 г.

Это изменение торговой политики не оказало плохого влияния на положение английского сельского хозяйства. Наоборот, в последующие десятилетия оно пережило период нового расцвета. Сельские хозяева были вынуждены перейти от хлебопашества к скотоводству; им помог при этом общий подъем хозяйственной жизни в Англии. Благодаря росту спроса, цены на хлеб на первых порах даже не особенно упали. В первое десятилетие после отмены хлебных пошлин иностранный хлеб привозился главным образом из восточной Германии, из Польши и из России. Издержки производства были там не на много ниже чем в Англии. Жалобы на бедственное положение сельских хозяев заглохли.

[177] Только с середины 70-х годов, когда постройка железных дорог дала возможность выбросить на рынок хлеб, добываемый в условиях экстенсивного хозяйства на плодородных почвах России и Соединенных Штатов, над сельским хозяйством разразился кризис. Затем присоединились еще Аргентина, Австралия и Канада, тогда как Венгрия и балканские страны перестали экспортировать хлеба Англию. Однако уже никто не думал теперь о том, чтобы при помощи пошлин устранить привоз хлеба из-за границы. Слишком очевидным было, что колоссально возросшее население нуждается в постоянном привозе хлеба.

Английские сельские хозяева пытались найти выход в более усиленном занятии другими отраслями сельского хозяйства, как скотоводство, молочное хозяйство, садоводство и возделывание овощей. Здесь им на помощь пришла усилившаяся емкость внутреннею рынка.

Понижение пошлин, начатое в 40-х годах, продолжалось при Гладстоне, тарифах 1853 и 1860 гг. Выработанный Гладстоном тариф 1853 г. устанавливал полную отмену пошлин для всякого сырья и полуфабрикатов, а пошлину на готовые изделия определял в размере не свыше 10% стоимости товара. Однако, некоторые отрасли промышленности, по-прежнему, искусственно поддерживались пошлинами, несмотря на свою нежизнеспособность;

например, шелковая промышленность. Но после того, как была одержана главная победа над сторонниками протекционизма в области сельского хозяйства было уже не трудно установить полное} торжество свободной торговли. Это было достигнуто в торговом договоре с Францией в 1860 г.

Таможенный тариф 1860 г. был построен на следующих началах.

Никаких покровительственных пошлин, т.е. никаких пошлин на товары, даже производимые внутри страны. Допускаются только чисто фискальные пошлины, т.е. пошлины, на товары, которые внутри страны не производятся, причем и такие пошлины вводятся только на некоторые особенно подходящие для этого предметы массового потребления. Наряду с этим применяются так называемые «уравнительные» пошлины, т.е. пошлины на товары иностранного происхождения, но в размере, соответствующему акцизу, который взимается с этих товаров при производстве их внутри страны. Таким образом ни фискальные пошлины, ни акцизы не предоставляют покровительства отечественным отраслям производства. Они не берут из кармана отечественного потребителя больше, чем поступает в государственную казну. Единственными ввозными пошлинами, которые с тех пор взимала Англия, были пошлины на какао, кофе и его суррогаты, чай, сушеные южные фрукты, мелассу, сахар, табак, вино и затем уравнительные пошлины на пиво, водку, глюкозу и ряд химических продуктов, употребляемых для изготовления спирта. Только во время войны Англия снова ввела покровительственные пошлины [178] на некоторые предметы роскоши, чтобы помешать ухудшению своего платежного баланса. Впоследствии были введены другие пошлины, которые мотивировались бросовым экспортом со стороны Германии во время падения ее валюты. Таможенный тариф и торговая политика в настоящее время находятся в состоянии беспрерывного изменения. Откажется ли Англия окончательно от свободной торговли, покажет будущее.

О торговой политике Германии может идти речь только начиная с XIX века. Эпоха меркантилизма в Англии и во Франции совпала для Германии с периодом разложения старой империи. Единая экономическая политика была невозможна в Германии, распавшейся на несколько сот мелких государств. Некоторое подобие меркантилистской торговой политики могли вести так называемые «территории» и то только более крупные из них, например, курфюршества – Бранденбургское, Саксонское. Но и их владения не составляли сплошной территориальной массы.

Благодаря наполеоновским войнам число самостоятельных государств в Германии; уменьшилось с 300 до 40, но все же и после 1815 г. хозяйственная жизнь Германии больше всего страдала от государственной чересполосицы. Нередки были случаи, когда часть государственной территории оказывалась окруженной со всех сторон территорией другого государства. Взимание пошлин на границах могло при таких условиях привести лишь к тому, что эти пошлины действовали, как внутренние пошлины и крайне стесняли торговый оборот.

Хотя 19-я статья германского Союзного Акта и постановила, что регулирование торговли и установление таможенных пошлин является делом Союза, но на практике это постановление не было осуществлено, так как Пруссия с самого начала усматривала в таможенной политике средство для того, чтобы занять преобладающее положение в Германии путем устранения Австрии. Поэтому она противилась общесоюзному регулированию внешней Торговли. В 1818 г. Пруссия опубликовала свой таможенный тариф, построенный на более или менее фритредерских началах. Сырье допускалось ко ввозу без пошлин, промышленные изделия оплачивались в среднем пошлиной в размере 10% их стоимости и только на колониальные товары пошлина составляла приблизительно 20%. Вследствие раздробленности своих владений и чрезмерной протяженности границ, Пруссия не могла окружить себя высокими таможенными стенами, как это делали другие большие государства: расходы по охране границы были бы слишком высоки, а соблазн для контрабанды слишком велик. Несмотря на свои низкие пошлины прусский таможенный тариф 1818 г. вызвал негодование во всех германских государствах, территория коих целиком пли частью вклинивалась в территорию Пруссии. Но так [179] как Пруссия настаивала на своем таможенном тарифе, то другим государствам, в особенности мелким, ничего не оставалось, как заключить в свою очередь таможенные союзы. Южно-германские государства пытались противодействовать Пруссии созданием самостоятельных таможенных союзов. В 1818 г. это сделали Бавария и Бюртемберг. Пруссия в ответ заключила таможенный союз с Гессеном. В центральной Германии образовался Среднегерманский торговый союз, возглавляемый Саксонией. Но все эти попытки противодействия не достигли своей цели и Пруссии удалось постепенно осуществить свое стремление объединить под своим главенством в таможенном союзе все германские государства за исключением Австрии. С 1 января 1834 г. стал функционировать Германский таможенный союз, охвативший почти всю современную Германию. Только государства, расположенные у Северного и Балтийского морей, могли, благодаря своим гаваням, сохранить самостоятельность. Из них Ольденбург, Брауншвейг и Ганновер образовали в 1834 г. так называемый «Налоговый Союз» (Steuerverein). Брауншвейг в 1841 г. присоединился к Германскому таможенному союзу. Ольденбург и Ганновер продолжали держаться в стороне.

Тем временем Пруссия успела перейти к протекционистской политике. Низкие ставки таможенного тарифа 1818 г. постепенно повышались. Эта повышательная политика продолжалась и при таможенном союзе, при чем некоторые сами по себе умеренные пошлины с течением времени автоматически становились высокими: таможенный союз взимал пошлины по весу, а не со стоимости товаров; между тем, благодаря успехам техники и транспорта, цены понизились: таможенные ставки, составлявшие, например, в 1818 г. едва 10% стоимости товара, достигли 40–50%. Протекционистское движение в Пруссии находило себе опору в промышленной Прирейнской провинции. Наряду с этим повышение пошлин вызывалось политическими соображениями. Пруссия должна была считаться с протекционистскими настроениями южной Германии.

После 1848 г. в торговой политике таможенного союза совершился поворот в сторону фритредерства. Пруссия опасалась вступления Австрии в таможенный союз, а так как Австрия заведомо не могла перейти к свободной торговле, если не желала уничтожить свою промышленность, то Пруссия решила победить соперницу переходом к фритредерской политике. Чтобы усилить фритредерские течения в германском таможенном союзе, она заключила договор с Ганновером и Ольденбургом, которые до того времени не входили в союз.

Таможенный союз со времени своего основания был не более, как международным соглашением, заключенным между собою отдельными германскими государствами. По истечении срока договора каждый участник имел право выйти из союза. Только после войны Пруссии с Австрией (1866 г.), когда северогерманские [181] государства объединились на федеральных началах, явилась возможность создать (в 1867 г.) более сплоченный таможенный союз. Это было преддверием окончательного таможенного объединения Германии, которое последовало и 1871 г., когда, после войны с Францией, была создана Германская Империя.

В течение первого десятилетия после создания северогерманского союза, т.е. после 1866 г., идеи свободной торговли одерживали одну победу за другой. Уже тариф, принятый таможенным союзом в 186.5 г. был построен и общем на началах свободной торговли, и в частности совершенно отменял ввозные пошлины на хлеб. Новый тариф 1870 г. шел еще дальше в понижении пошлин: особое значение имело понижение пошлин на железо. В 1873 г. последовал новый шаг в этом направлении: было решено с 1877 г. совершенны устранить пошлины на железо. В то время могло казаться, что Германия вскоре перейдет к системе чисто фискальных таможенных пошлин, по примеру Англии.

Главным носителем свободной торговли в Германии до конца 70-х годов являлось сельское хозяйство. Из северной Германии вывозилась пшеница и Англию, н до 1875 г. вывоз пшеницы из Германии превышал ввоз. Южно-германские хлебные районы были отрезаны от мирового рынка, сначала вследствие отсутствия средств сообщения, а затем вследствие чрезмерной дороговизны транспорта. Это обстоятельство лишало южно-германский хлеб выхода на мировой рынок, но в то же самое время ограждало его от иностранной конкуренции. В то время, как Германия вывозила пшеницу, она уже с 1852 г. стала ввозить рожь. Это явилось последствием того, что население Германии РОСЛО ОЧЕНЬ быстро, а главным хлебом, который потребляла Германия, являлась рожь, а не пшеница. Однако, ввоз ржи был незначителен по размерам и не мог воспрепятствовать повышению цен на рожь. В то время как в Англии цены на хлеб падали вследствие отмены пошлин, в 1846 г. в Германии цены на пшеницу росли вследствие возрастающего вывоза пшеницы, а цены на рожь – вследствие роста населения и самой Германии. В то время германские сельские хозяева не испытывали опасения перед ввозом хлеба, а вместе с тем, они были заинтересованы в том, чтобы как можно дешевле получать взамен за свой хлеб английские промышленные изделия, колониальные товары и французские вина. Спор между протекционизмом и свободной торговлей велся в то время в Германии к другой плоскости, нежели в Англии, и впоследствии в самой Германий. В Англии протекционистами были сельские хозяева, фритредерами – крупные промышленники; и Германии наоборот. Только представители торговли, разумеется, в обеих странах стояли за свободную торговлю. Как раз к 60-х и в первой половине 70-х годов стремление к полной свободе торговли было особенно сильно среди германских сельских хозяев. В восточных провинциях Германии они утверждали, что пошлины на железо являются причиною их бедствий. Один из них заявил, что он [181] консерватор и поэтому сторонник свободной торговли: всякая покровительственная пошлина является, по его мнению, посягательством на естественное развитие цены, а поэтому и на право собственности; другой полагал в 1868 г., что прошло то время, когда вообще стоило спорить с протекционистами. Вскоре они таким же решительным тоном утверждали совершенно обратное.

Конец 70-х и начало 80-х годов являются важным поворотным пунктом не только в германской, но и во всей европейском торговой политике. Совершается почти всеобщий переход от свободной торговли к покровительственным пошлинам. Впоследствии покровительственные пошлины частью усиливались, частью снова смягчались, но во всяком случае к началу мировой войны покровительственные пошлины существовали в гораздо более резкой форме, чем прежде. Правда неверно, когда утверждают, что Германия дала толчок к этому повороту. В других странах протекционистские тенденции обнаружились гораздо раньше: например, не говоря уже о России и Соединенных Штатах, во Франции, в Австро-Венгрии и в британских самоуправляющихся колониях. Но то обстоятельство, что Германия тоже перешла к покровительственным пошлинам и все более их усиливала, – если не считать перерыва, имевшего места в 90-х годах, – это оказало огромное влияние на направление торговой политики других стран.

Переход к покровительственным пошлинам совершился в Германии с изумительной быстротой. Еще в 1873 г. по настоянию сельских хозяев было решено, что через 4 года пошлина на железо совершенно отменяется, а уже в 1879 г. вошел в силу новый тариф с покровительственными пошлинами, которые, правда, на первых порах были сравнительно невысоки.

Произошло это почему, что в середине 70-х годов изменились интересы северогерманских сельских хозяев, возделывавших хлеб. Цена пшеницы, которую северогерманские сельские хозяева отправляли на английский рынок, понизилась вследствие конкуренции Северной Америки; сбыт германской ржи внутри таможенного союза все более затруднялся вследствие конкуренции России. Земельная рента стала падать и сельские хозяева, особенно те, которые купили свои имения по слишком дорогим ценам, очутились в бедственном положении. «Союз германских плательщиков налогов и сторонников хозяйственной реформы» (название у этого союза было такое, что он мог высказываться за любую хозяйственную реформу) еще в 1876 г. высказался против покровительственных пошлин, – год спустя он с таким же жаром убеждения настаивал на введении пошлин.

В стремлении к введению покровительственных пошлин сошлись две группы интересов, между коими до 1875 г. была [182] резкая вражда: крупные землевладельцы восточной Германии и протекционистски настроенные фабриканты западной и южной Германии. Протекционисты и фабриканты в общем были солидарны до тех пор с экономической политикой либералов за исключением вопроса о таможенных пошлинах. Аграрии были до того времени противниками экономических и политических стремлений либералов, но разделяли их точку зрения в вопросе о свободной торговле.

Выборы в рейхстаг в 1878 г. создали протекционистское большинство, состоявшее из консерваторов, представителей партий центра и протекционистски настроенных либералов, которые впоследствии объединились в партию национал-либералов. Промышленники согласились предоставить сельским хозяевам аграрные пошлины, а те в свою очередь согласились на утверждение пошлин на промышленные изделия. Правительство оказывалось в выгоде, – его доходы повышались благодаря введению пошлин. В таких условиях был создан таможенный тариф 1879 г. Он означал повышение уже существовавшего таможенного покровительства для промышленных изделий, восстановление целого ряда пошлин, которые были отменены после 1865 г. (при чем некоторые из них вводились в более высоких размерах, чем раньше), и начало решительного аграрного протекционизма.

В чем заключалась сущность этих новых пошлин? С идеями Фридриха Листа они не имели ничего общего. Последний настаивал на воспитательных пошлинах для промышленности. Что же касается сельскохозяйственных пошлин, то он писал о них: «Было бы глупо пытаться при помощи покровительственных пошлин поднять сельское хозяйство внутри страны". И, действительно, воспитать при помощи хлебных пошлин у отечественных сельских хозяев способность конкурировать с заграницей не представляется возможным. Преимущество иностранного хлебопашества основалось в ту пору на его низких ценах на землю. Между тем, искусственное повышение цен на хлеб привело к тому, что удорожалось, как раз то средство производства, высокая цена которого лишила германское сельское хозяйство способности конкурировать на мироном рынке.

Новые промышленные пошлины тоже отнюдь не были воспитательными в том смысле, как их понимал Фридрих Лист, Они не должны были служить защитой против конкуренции иностранной промышленности на внутреннем рынке. Германская промышленность в важнейших своих отраслях уже была в состоянии победоносно выдерживать конкуренцию с иностранной промышленностью даже на мировом рынке. Новые покровительственные пошлины имели целью предоставить германской промышленности возможность требовать у отечественных потребителей более высокие цены. Покровительственные пошлины Фридриха Листа исходили из предположения, что внутри страны будет господствовать свободная конкуренция. Их целью являлось постепенное понижение [183] цен на внутреннем рынке до уровня мирового рынка. Новые промышленные пошлины в Германии создали совершенно иную обстановку: пользуясь таможенной оградой, промышленники организовали артели, которые стремились к монополии и ставили себе целью повышение цены на внутреннем рынке, сравнительно с ценою мирового рынка, на всю сумму пошлины. Товары, вывозившиеся ЗА границу, могли там продаваться дешевле, нежели внутри страны, так как общие издержки, падающие на товар, уже более чем покрывались высокими внутренними ценами. Таким образом, новые покровительственные промышленные пошлины делали возможным вывоз за границу за счет отечественного потребителя. Они были не воспитательными, а агрессивными пошлинами.

При создавшемся положении руководящие отрасли промышленности не терпели непосредственного ущерба от хлебных пошлин. Покровительственная политика налагала, таким образом, на потребителя двойное бремя. Он должен был уплачивать высокую цену как за сельскохозяйственные продукты, так и за промышленные изделия. В отношении влияния этой таможенном политики на германское народное хозяйство, следует проводить различие между двумя видами промышленности: в 1879 г. еще не был отменен беспошлинный ввоз сырья. Это шло на пользу тем отраслям промышленности, которые занимаются первичной обработкой сырья, т.е. промышленности, производящей так называемые полуфабрикаты. Но так как предприятия, производившие полуфабрикаты, – прядильни, чугунолитейные заводы и т. д. были защищены довольно высокими пошлинами, то они могли объединяться между собой и монополистски эксплуатировать отечественный рынок. В совершенно ином положении находились отрасли промышленности, занимавшиеся дальнейшей обработкой. Для них было безразлично, пользовались ли они покровительственными пошлинами или нет. Они и при условии свободной торговли были бы способны работать на мировой рынок, а на отечественном рынке они не могли устанавливать для себя исключительные цены, так как предприятия этого рода не могут объединяться в картели. Даже если бы эти отрасли промышленности не вынуждены были вследствие пошлин покупать сырье по дорогой цене, то и тогда они несли бы невозместимые убытки от того, что другие страны, в ответ на германскую покровительственную политику, стали затруднять ввоз германских изделий.

В первые годы после переворота, совершившегося в германской торговой поли гике, это еще наблюдалось, но когда в середине 80-х годов Германия повысила свои пошлины, то это вызвало возмущение и некоторых странах, в особенности во Франции. Австро-Венгрии, России и Соединенных Штатах. Франция объявила, что она с 1 января 1892 г. отказывается от возобновления всех торговых договоров. Ею руководило, в данном случае, главным образом, недовольство, что Германия, опираясь на условие наибольшего благоприятствования, в силу § 11 Франкфуртского мирного договора, [184] пользовалась – ничего не давая взамен – всеми уступками, которые содержались в договорах, заключенных Францией с другими странами.

Другие государства тоже стали повышать свои тарифы. Так, например, Россия с 1885 г. все более затрудняла ввоз к себе промышленных изделий. Вследствие этого она вместо товаров «ввозила» фабрикаты, необходимые на производство этих товаров.

Соединенные Штаты создали в 1890 г. высоко-протекционистский тариф Мак-Кинли. Австро-Венгрия и Румыния в свою очередь стали затруднять ввоз германских изделий. Таким образом, Германии угрожала опасность, что 1 февраля 1892 г. она столкнется в большинстве стран с высокими общими тарифами, и ввоз ее, КОТОРЫЙ и без того в 80-х годах развивался слабо, в значительной мере сократится. Помимо тех опасностей, которыми повышение пошлин за границей угрожало германскому экспорту, торговая политика, усвоенная в 1879 г., была поколеблена еще переменой настроения и самой Германии. После непродолжительного подъема, экономическое положение Германии стало снова неблагоприятным. Безработица росла; к этому присоединился плохой урожай, охвативший в 1891 г. всю Европу. Россия запретила вывоз хлеба, и германская пошлина, в размере 5 марок за двойной центнер, в тог год впервые полностью выявилась в цене на хлеб. Если бы даже Бисмарк и не получил отставки в 1890 г., то и тогда события 1891–1892 гг. чрезвычайно затруднили бы продолжение прежней торговой политики.

Преемником Бисмарка был граф Каприви. Он решился порвать с прежней автономной торговой политикой и добиться понижения иностранных таможенных ставок для германских промышленных изделий, взамен чего Германия в свою очередь должна была сделать уступки, главным образом, в отношении ввоза сельскохозяйственных продуктов. Было бы неправильно усматривать в этом поворот к свободной торговле. То была лишь попытка устранить уже – начавшиеся и угрожавшие таможенные войны. В 1891 г. Каприви заключил так называемые «декабрьские договоры» с Австро-Венгрией, Бельгией, Румынией и Швецией. По этим договорам Германия понижала пошлины на хлеб с 5 до 3-1/2 марок за 100 килограмм. Кроме того, был понижен ряд других таможенных ставок.

Положение Каприви на посту германского канцлера осложнялось чем, что политические партии, которые отстаивали фритредерскую таможенною политику, являлись в то же время противниками увеличения армии. Германское правительство, когда оно проводило свои законопроекты об усилении армии и флота, должно было опираться на одну партийную группировку, а когда проводило мероприятия, направленные на смягчение таможенной политики, то должно было обращаться к поддержке другой части парламента. В 1893 г. истекал срок закона о численности постоянной армии, и правительство предложило увеличить ее. Граф Каприви [185] надеялся, что буржуазные левые партии, поддерживавшие его торговую политику, одобрят увеличение армии, тем более, что он согласился на сокращение срока военной службы с 3 до 2 лет, на чем уже в течение десятилетий настаивали либералы. Однако, Каприви не встретил поддержки в парламенте. Рейхстаг был распущен. Новые выборы привели к усилению аграрных партий; в феврале 1893 г. в Берлине был учрежден союз сельских хозяев; принявший программу, предложенную бароном Ваненгеймом, Союз ставил себе задачей, не считаться с общеполитическими вопросами и отстаивать то, что он называл экономическими интересами сельского хозяйства.

В новом рейхстаге аграрии приложили нее старания для того, чтобы помешать принятию торгового договора с Россией. Это им не удалось, – договор был принят 10 мая 1894 г., но вместе с тем торговая политика Каприви достигла своего крайнею предела. Ее нельзя было назвать фритредерской, но все же она в течение некоторого времени с успехом стремилась приостановить рост протекционизма.

Последующие годы были годами безудержной аграрной агитации. Первоначально эта агитация находила себе оправдание в том, что с 1894 по 1896 гг. хлебные цены стояли на таком низком уровне, как никогда. Но причиною этому являлись не мероприятия торговой политики, а временное положение мирового рынка. Это не помешало, однако, аграриям с успехом нападать на правительство. Осенью 1894 г. Каприви подал в отставку и был заменен князем Гогенлое. По этому поводу профессор Лоц остроумно заметил: «Подобно тому, как варварские народы убивали своих королей из-за плохого урожая и недостатка дождей, так теперь на том же основании свергают министров».

Торговые договоры, заключенные Каприви, были действительны до 1902 г. До этого времени аграрии были бессильны что-либо предпринять против них и должны были довольствоваться для своей агитации другими объектами. Так называемое «предложение Каница» (Antrag Kanitz) требовало, чтобы имперское правительство монополизировало ввоз хлеба. Кроме того аграрии настаивали на введении двойного денежного обращения (биметаллизма) и требовали изменения закона о биржевых операциях. Правительство уступило им только в последнем пункте и кроме того согласилось на дальнейшее затруднение ввоза иностранного скота.

Главное внимание аграрной агитации сосредоточилось на подготовке нового таможенного тарифа, который должен был вступить в силу по истечении срока торговых договоров. При министерстве внутренних дел была создана «Хозяйственная комиссия для совещания по вопросам о мероприятиях торговой политики». Членами комиссии были лидеры аграрного движения и представители Центрального союза германских промышленников. Потребители, рабочий класс, мелкое крестьянство, ремесленники и мелкая промышленность не были представлены в этой комиссии.

[186] При содействии комиссии германское правительство разработало новый таможенный тариф, который по целому ряду статей вводил значительное повышение пошлин. Правительство пыталось ослабить впечатление, вызванное повышением пошлин, ссылкой на то, что эго только «вооружение» для того, чтобы успешнее вести переговоры с другими государствами. Однако, в отношении хлебных пошлин это было неверно, так как здесь новый таможенный тариф предусматривал по французскому образцу максимальные и минимальные пошлины. Ниже уровня минимальных пошлин нельзя было понизить таможенные ставки. Даже при заключении торгового договора эти пошлины на хлеб составляли для пшеницы 5 1/2 марок, для ржи и овса – 5 марок, а для солодового ячменя – 4 марки. Осуждение тарифа в рейхстаге являло собой, но выражению Шмоллера, «печальное зрелище». Целый год проект обсуждался в так называемой «комиссии болтунов» и вышел оттуда еще и более худшей редакции. Для того, чтобы сломить сопротивление социал-демократов, которые прибегли к обструкция и вносили в пленуме поправки к каждой из более чем тысячи статей тарифа, рейхстаг допустил нарушение своего устава и в ночь на 14 декабря 1902 г. принял таможенный законопроект, оборвав дальнейшие прения.

Этим была разрешена только более легкая часть задачи: теперь предстояло, на основании повышенных ставок, заключить новые торговые договоры. Другие государства последовали дурному примеру Германии и в свою очередь выработали новые автономные таможенные тарифы с повышенными ставками. Хотя германское правительство с самого начала понимало, что со стороны иностранных государств не приходится ожидал, большей предупредительности, тем не менее оно не торопилось заключать торговые договоры. Германское народное хозяйство пребывало в состояния неизвестности, с какого момента начнут действовать повышенные ставки других государств. Как и другие государства, Германия не заявляла о своем отказе от торговых договоров, заключенных Каприви. Они оставались в силе до тех пор, пока не были заключены новые соглашения.

Раньше всего было достигнуто о соглашение с Россией. Это имело место летом 1904 г. По-видимому, русские уполномоченные, под впечатлением неудачной войны с Японией, сочли необходимым подписать новые договоры, несмотря на невыгодное для России повышение сельскохозяйственных пошлин. Им удалось добиться только понижение пошлин на кормовой ячмень до 1,60 марок, т.е. ниже той минимальной ставки, которую принял рейхстаг. После торгового договора с Россией были заключены торговые договоры с Бельгией, Италией, Румынией, Швецией и Сербией и только под конец удалось придти к соглашению с Австро-Венгрией. Из этих договоров наиболее удачным был договор с Бельгией и Италией. так как эти государства были в слабой степени затронуты повышением германских сельскохозяйственных пошлин. Новые договоры [187] были одобрены рейхстагом с феврале 1905 г. и вступили в силу одновременно с новым таможенным тарифом 1 мая 1906 г. Они именовались дополнительными договорами к торговым договорам, которые были заключены соответствующими государствами и 1891–1894 гг. Но это относилось только к внешней форме, потому что по существу содержание их было совершенно иное.

Если сравнить ставки новых автономных тарифов иностранных государств с договорными ставками, ч о может получиться впечатление, что германским уполномоченным удалось добиться значительного понижения ставок, но если эти новые договорные ставки сопоставить с прежними, то окажется, что повсюду имею место повышение ставок, иногда даже весьма значительное и притом не только и договорах с Россией, Австро-Венгрией и Румынией, но также в соглашениях с другими государствами, в частности со Швейцарией.

При оценке действия новых торговых договоров нельзя руководствоваться статистическими данными германского вывоза, а необходимо исследовать, на каких условиях и, в частности, по каким ценам продолжался вывоз товаров и не вызывалось ли повышение вывоза тем, что объединенная в картели экспортирующая промышленность брала с отечественных потребителей более высокие цены, нежели с иностранных.

Следует также учесть то обстоятельство, что некоторые отрасли германской промышленности оказались вынужденными, вследствие предпринятого иностранными государствами повышения промышленных пошлин, открыть за границей свои филиалы. чтобы таким образом обойти пошлины. Эта уловка могла быть, конечно, применена только крупными капиталистическими предприятиями. Мелким предприятиям пришлось частично отказаться от вывоза.

Среди прочих явлений таможенной политики за период 1906–1914 гг. заслуживают внимание, главным образом, отношения с Соединенными Штатами и с Великобританией и ее колониями.

Торговля с Соединенными Штатами страдала от безумно высоких пошлин, которые в Америке доходили до 50 и даже до 80% стоимости товаров. Особенно жаловались химическая, текстильная, конфекционная, кожевенная, керамическая и другие промышленности. К этим высоким пошлинам присоединялась неуверенность в будущем. Экспортер никогда не мог рассчитывать на устойчивость определенных таможенных ставок. В американском таможенном тарифе изменения возможны во всякое время: в конгрессе беспрерывно обсуждаются поправки к таможенному тарифу. Это возможно потому, что Соединенные Штаты ведут так называемую автономную торговую политику и не заключают торговых договоров, которые связывали бы их определенным таможенным тарифом. Еще большее значение, имеет то обстоятельство, что Америка избегает предоставления/я права наибольшего благоприятствования». [188] На ряду с этим для многих отраслей промышленности являлись еще более существенным неудобством та система оплати пошлины, которую применяла Америка.

Соединенные Штаты взимают, главным образом, пошлины со стоимости товаров, при чем в основу берется рыночная цена ввозимого товара. Это понятие рыночной цены ставне импортера в полную зависимость от таможенных чиновников. Для большинства товаров не существует официально установленной рыночной цены. Промышленные изделия большею частью расцениваются применительно к каждому отдельному случаю. Здесь решающим моментом является размер заказа, платежеспособность заказчика, срок платежа и т. д. Многие товары к тому же изготовляются по специальному заказу американских покупателей и в Германии для них вообще не существует определенной цены. Так называемая рыночная цена, из которой исходят при определении размера пошлины, нередко устанавливается американскими таможенными чиновниками совершенно произвольно, причем они предпочитают брать себе высокую цену, не считаясь с ценой, указанной в счете. Процедура, применяемая при проверке счетов на товары, чрезвычайно тягостна для экспортеров. Экспортер должен дать точные указания, из чего слагается стоимость товара, сколько стоит сырье, во что обходится самое изготовление и каков размер прибыли. Американские консульские чиновники, на обязанности которых лежит удостоверение счетов, пользуются этим для того, чтобы таким образом изучить способ производства и особенности сбыта германских промышленных изделии.

В 1900 г. Германия заключила соглашение с Соединенными Штатами, причем гарантировала им таможенные ставки, предоставленные другим государствам по торговым договорам, заключенным ею и 1891–1894 г.г. Когда с 1 мая 1900 г. эти ставки утратили силу, германское правительство заявило Соединенным Штатам о своем отказе or прежнего соглашения. Переговоры относительно заключения нового торгового договора первоначально не дали результата. Применение общего германского тарифа вызывало бы таможенную войну с Соединенными Штатами, которая была бы на руку аграриям, но несомненно больше повредила бы германской внешней торговле, нежели американской, так как Германия получает из Соединенных Штатов необходимое сырье, а вывозит промышленные изделия. Поэтому германское правительство решилось предоставить Соединенным Штатам ставки договорного тарифа в порядке автономного законодательства. Был издан специальный закон, имевший силу до 30 июня 1907 г. Но к этому сроку не сумели придти к полному соглашению, а удалось лишь заключить соглашение временною характера, по которому Германия добилась незначительного уменьшения американских пошлин, и кроме того согласия Соединенных Штатов признавать в качестве рыночной – цену, фактически уплаченную за товары в тех случаях, когда данные товары были выработаны [189] специально для экспорта или для продажи на внутреннем рынке только в ограниченном количестве. Со споен стороны Германия предоставила Соединенным Штатам понижение целого ряда таможенных ставок, хотя и не и полном объеме германского договорного тарифа.

В 1909 г. Соединенные Штаты приняли новин таможенный тариф, который устранял пошлины на сырье и уменьшал пошлины на соответствующие полуфабрикаты и готовые изделия. Но зато попытались пошлины на те отрасли промышленности и, которые признавались еще нуждающимися и покровительстве, а также пошлины на предметы роскоши. Кроме того предусматривалась надбавка в 25% стоимости товара но отношению к странам, которые относились к американскому импорту менее благоприятно, чем к импорту других стран. С введением нового таможенного тарифа Соединенные Штаты объявили 7 февраля 1910 г., что они отказываются от существовавшего в то время торгового соглашения с Германией. Чтобы снова предупредить таможенную войну, Германия предоставила Соединенным Штатам ставки своего договорного тарифа: Соединенные Штаты, с своей стороны, предоставили Германии минимальные ставки нового таможенного тарифа.

Для торговых отношений Германии с Соединенными Штатами открылись более благоприятные перспективы, когда в 1913 г. Соединенными Штатами был принят новый, таможенный тариф, значительно понизивший пошлины. Но вследствие мировой войны он имел для Германии лишь кратковременное значение.

Торговые о сношения Германии с Англией тоже страдали за последние годы перед войной от того, что не удавалось создать твердые договорные соглашения. Причиною этому являлись льготные пошлины которые самоуправляющиеся колонии предоставляют британской метрополии, начиная с конца 90-х годов. С Канадой из-за этого возникла затяжная таможенная война. Канада предоставила весною 1897 г. Англии понижение ставок на 12-1/2% и не потребовала ничего взамен. Вместе с тем она отказалась предоставить такое же понижение другим странам, которые не допускали ее товары к беспошлинному ввозу. Это противоречило англо-германскому торговому договору 1905 г., по которому Англия обязала свои колонии предоставлять Германии право наибольшего благоприятствования. Чтобы выйти из затруднения Англия, не желавшая побудить Канаду изменить ее торговую поли тку, объявила о своем отказе от вышеупомянутого торгового договора. С 30 июля 1898 г. между Англией и Германией не существовало торгового договора, а Германия предоставляла британской метрополии право наибольшего благоприятствования актом автономного законодательства. Сначала это делалось лишь на короткий срок, а с 1909 г. – впредь до отмены. С Канадой Германия до 1910 г. вела таможенную войну, от которой сильно страдал германский экспорт и Канаду. Впрочем, по размерам своим он не [190] был никогда очень значительным. По соглашению, заключенному в 1910 г., Германия предоставила Канаде по целому ряду продуктов ставки своего договорного тарифа. Этим она окончательно признала самостоятельность торговой политики английских колоний.

Германская торговая политика заканчивается в июле 1914 г. Явления торговой политики во время войны и после Версальскою договора еще не относятся к области истории. Мы дадим лишь краткий обзор мероприятий торговой политики Германии с 1914 г. Они не носили систематического характера, а часто принимались под давлением необходимости, без достаточного уяснения того действия, которое они способны были оказать.

Уже 4 августа 1914 г. был объявлен беспошлинный ввоз для зерна, скота, мяса, сала, масла, сыра, яиц, муки, стручковых плодов и т.д. Одновременно с этим были отменены все постановления, затруднявшие ввоз скота и мяса. Впоследствии, во время войны, был издан ряд сначала частичных, а потом и полных запрети ввоза и вывоза для всякого рода товаров.

3акон 21 июня 1921 г. разрешил имперскому правительству временно понижать и отменять пошлины простыми правительственными распоряжениями, т.е. не испрашивая согласия рейхстага. Закон был действителен до 30 июня 1924 г., и правительство широко им пользовалось. На ряду с этим два закона, изданные в 1922 г., допускали в таком же порядке повышение пошлин и установление новых пошлин. Здесь преследовалась цель – затруднить ввоз предметов роскоши.

Облегчение ввоза продовольственных продуктов первоначально предполагалось только на время войны. Ужасное действие, которое оказала британская блокада на продовольствие и состояние здоровья германского населения, заставило сохранить эти льготы и после воины, тем более, что блокада продолжалась некоторое время и по заключении перемирия. Специальный закон 5 апреля 1923 г. постановлял, что отмена таможенных льгот для ввоза зерновых хлебов, скота, мяса и свиного caлa может быть произведена только в законодательном порядке.

К этому присоединилось постановление Версальского договора, согласно которому Германия должна была предоставить державам, подписавшим с нею мирный договор, одностороннее право наибольшего благоприятствования на неограниченный срок, в ч о время как эти страны большей частью затрудняли германский вывоз специальными надбавками к своим пошлинам. Из нейтральных стран многие тоже значительно увеличили свои пошлины. Другие установили в период падения германской валюты дифференциальные пошлины, чтобы парализовать действие инфляции, которая вначале действительно способствовала усилению экспорта из Германии. Когда эти пошлины вступили в силу, обличение экспорта, вызванное падением валюты, уже улетучилось.

Только в августе 1924 г. было отменено постановление Версальского мирного договора об одностороннем благоприятствовании, [191] и тем самым Германия получила возможность, начиная с 1925 г., заключать торговый договоры.

В развитии промышленного импорта за это время наблюдалось следующее: сначала после военной катастрофы продолжался усиленный ввоз с Запада, где таможенные границы и таможенная охрана были устранены революцией и наступавшими вражескими армиями. Эта так называемая «щель на Западе», сквозь которую проникали не только папиросы и шоколад, но и массовые товары. С усилившимся обесценением германских денег к этому еще присоединилось то обстоятельство, что пошлины уплачивавшиеся D обесцененных бумажках все более теряли значение. Возобновление уплаты пошлины в золотой валюте запоздало. Кроме тогo распоряжение последовало без согласования с междусоюзной комиссией. Последняя воспользовалась этим упущением и потребовала отмены пошлин в золотой валюте. К тому же между оккупированной и неоккупированной зоной существовал, созданный французами, внутренний таможенный кордон. Наконец, на западной границе действовал так называемый междусоюзный тариф, в котором 210 ставок были ниже ставок договорного германского тарифа и только 16 ставок предоставляли незначительное повышение. Тариф этот затруднял конкуренцию германских промышленных изделий с иностранными. Вся система торговых лицензий, разрешений для ввоза и вывоза, выдача которых в оккупированной области зависела от контрольного бюро, находившеюся в Эмсе, оказывала такое же действие. Междусоюзный тариф и эта система лицензий были отменены осенью 1924 г.

1. Меркантилистская торговая политика Франции нашла свое крайнее выражение в континентальной блокаде Наполеона, запрещавшей всякую торговлю с Англией. Возвращение Бурбонов привело в других областях государственной жизни к отмене многих мероприятий, установленных Наполеоном, но в области торговой политики это оказалось невозможным. Попытка вернуться к сравнительно фритредерскому таможенному закону 1791 г. почернела неудачу весною 1814 г. Крупные землевладельцы в союзе с крупными промышленниками помешали ее осуществлению. Пошлины Кольбера являлись воспитательными пошлинами и предназначались для того, чтобы дать толчок развитию промышленности. Законодательство 1814–1822 гг. разработало систему солидарности протекционистских интересов, объединявших сельское хозяйство, промышленность, горное дело и морской транспорт. Ввоз многих товаров был запрещен, для других были установлены пошлины, достигавшие 120% стоимости товара. Для иностранного сырья, облагавшегося высокими пошлинами, как хлопок, шерсть и железо, была установлена сложная система воз-врача пошлин. Покровительственная таможенная политика достигла [192] таких размеров, что уже в 1827–1830 г.г. возникло намерение смягчить ее; и 1830–1834 гг. Людовик Филипп предпринял попытку преобразования ее на основе более умеренных пошлин. Попытка эта оказалась, однако, тщетной. По желанию второй палаты, где господствовала денежная олигархия, на которую, главным образом, опиралось правительство Людовика Филиппа, покровительственная система была еще более усилена в 1841 и 1842 г.г. В таком виде она сохранилась до государственного переворота на первом плане стояли интересы землевладельцев; июльская монархия Луи-Филиппа опиралась с 1830 г. на крупную промышленность.

2. Только при Наполеоне III во Франции восторжествовало более фритредерское направление. Наполеон III был свидетелем крушения непомерно протекционистского режима Луи-Филиппа, который опирался на богатую буржуазию. Кроме того, как политический эмигрант, он во время своего пребывания в Англии видел, какие огромные успехи сделало там фритредерское движение. В 1853 г., побуждаемый господствовавшей тогда дороговизной, он временно отменил подвижные пошлины на хлеб и понизил пошлины на скот. Затем последовали дальнейшие попытки, направленные уже на понижение пошлин на промышленные изделия. Но законодательная палата сопротивлялась этим мероприятиям. Так как Наполеон III не нуждался в ее согласии для заключения торговых договоров и d то же время искал политического сближения с Великобританией, то он согласился заключить торговый договор с Англией. Договор этот был подписан и январе 1860 г. и стал краеугольным камнем новой фритредерской политики в Европе. При этом Наполеон опирался на сельскохозяйственные интересы в экспорте; на земледельцев, возделывавших свеклу на севере, и на владельцев виноградников на юге. Ближайшим последствием этого торгового договора явился вполне фритредерский тарифный закон Гладстона в 1860 г. Следующим шагом был ряд договоров, заключенных Англией и Францией с другими государствами, в духе свободной торговли. Однако, Наполеон в осуществлении свободной торговли не шел так далеко, как Англия. Покровительственные пошлины были уменьшены, но не отменены. Договор 1860 г. установил только максимальный предел покровительственных пошлин в размере 30% стоимости товара; впрочем, на большинство товаров пошлина была ниже. Запрещения ввоза были отменены, сырье было совершенно освобождено от пошлины. Вывозные премии на пряжу и ткани исчезли сами собой, вследствие отмены пошлины на сырье. Скользящая шкала для пошлин на хлеб была заменена совсем низкой твердой пошлиной.

Однако льготы, предоставленные Англии, не распространялись автоматически на прочие страны, и действовавший до того времени более высокий общий тариф оставался и силе для остальных государств. Наполеон предоставил значительную скидку с пошлины [193] только тем государствам, которые я торговых договорах предоставляли со своей стороны соответствующие льготы французским товарам. Благодаря этим торговым договорам французский экспорт находился в более выгодном положении, нежели английский. пока Англия не решилась последовать примеру Франции и тоже не приступила к заключению торговых договоров. Франция содействовала этими договорами ослаблению таможенных барьеров на континенте, се договоры обычно заключали и себе пункт о наибольшем благоприятствовании ч, таким образом, они создавали сеть, которая допускала только умеренные покровительственные пошлины и торговле между западноевропейскими странами.

3. Но торговая политика, которую усвоил Наполеон III, не надолго пережила его господство. Замечательно, что Франция – страна мелких буржуа и крестьян, с 1815 г., несмотря на неоднократные перемены форм правления, управляется все время в соответствии с интересами крупных помещиков, крупных фабрикантов и крупных капиталистов. Наполеон, правда, изменил систему торговой политики, но ему не удалось искоренить у большинства влиятельных лик их протекционистские убеждения. Уже в 60-х годах, при каждой небольшой заминке, раздавались требования вернуться к покровительственным пошлинам. После войны 1870–1871 г. рост государственного долга вызвал необходимость в повышении пошлин. Имущие классы Франции, которые пользовались решающим влиянием на законодательство, не соглашались на введение достаточно внушительного подоходного налога. Поэтому приходилось строить финансы на косвенных налогах, и среди них пошлины стояли на первом плане. Тьер предложил Бисмарку во Франкфурте принцип наибольшего благоприятствования на вечные времена вместо долгосрочного торгового договора, ибо торговый договор помешал бы немедленно повысить покровительственные пошлины, тогда как вечное право наибольшего благоприятствования оставляло Франции такую возможность. Сначала в 1873–1875 гг. проекты повышения пошлин потерпели неудачу вследствие сопротивления, оказанного государствами, которые имели торговые договоры с Францией. Тогда вместо повышения пошлин стали развивать систему вывозных премий. Из этих вывозных премий. премия на железо особенно раздражала Бисмарка и вызывала с его стороны безуспешные попытки ответить такой же мерой. Всякий французский промышленник, изготовлявший или вывозивший изделия из железа и из стали, получал в таможенном управлении свидетельство, которое давало ему право беспошлинно ввести соответствующее количество чугуна или стали из-за границы, причем было безразлично, изготовляет ли он свои изделия из французского или иностранного сырья. Эти свидетельства можно было перепродавать. Такая система применялась уже и раньше во Франции, эти свидетельства назывались acquits-a-caution. Они послужили прообразом для введения впоследствии германских ввозных свидетельств на хлеб.

[194] В конце 70-х голов протекционистское течение по Франции усилилось, но министру Тирару удалось еще объединить сельских хозяев и фритредеров против протекционистски настроенных промышленников. Таким образом, был проведен таможенный закон 1881 г. Он заключал в себе общий тариф для государств, не подписавших торгового договора с Францией, при чем пошлины его были в среднем на 24% выше, нежели в прежнем договорном тарифе. Новый договорный тариф заключал в себе лишь незначительное повышение пошлин, однако, установленные им пошлины на важнейшие промышленные изделия были выше, нежели в германском тарифе 1879 г. Сырье и продовольственные продукты можно было ввозить по-прежнему без пошлин. Только ввоз скота и винограда облагались пошлинами. В то же время, закон 1881 г. пошел навстречу требованию относительно содействия кораблестроению н морскому транспорту. Чтобы успокоить протекционистов, пошлины на хлеб, скот и сахар не были включены в договорный тариф. Таким образом, в отношении их Франция не была связана и могла автономно повышать тарифные ставки. Но в общем на этот раз еще удалось сохранить Наполеоновскую систему; покровительственные пошлины на промышленные изделия, установленные общим тарифом, имели малое практическое значение, так как в 1882 г., с большинством государств на континенте Европы, были заключены новые торговые договоры на основании договорного тарифа, который мало чем отличался от предшествующего тарифа.

4. Но вскоре последовала резкая перемена вследствие того, что сельские хозяева перешли в лагерь протекционистов. Не только возделывание пшеницы страдало от заокеанской конкуренции, но также сахарные плантации, водочные заводы страдали от перепроизводства и от иностранной конкуренции, и в первую очередь германской. Южно-французские виноградники превратились из фритредеров в протекционистов под влиянием филоксеры. Они перестали быть заинтересованными в вывозе, и даже полагали, что вновь посаженные лозы могут удержать за собой отечественный рынок только при помощи покровительственных пошлин, так как иначе им будет угрожать конкуренция со стороны Италии и Испании, появившаяся да те годы, когда французские виноградники не давали сборов. Вследствие этого в 80-х годах были введены более высокие пошлины на сельскохозяйственные продукты, в частности на хлеб и скот. В 1892 г. был принят разработанный Мелином тариф с сильно покровительственными ставками. Таможенный закон 1892 г. предполагал совершенно преобразовать систему тарифных договоров. Он предусматривал максимальный тариф для государств, не заключивших торгового договора с Францией, и минимальный для стран, подписавших торговый договор. Заключение тарифных договоров в будущем вообще не должно было допускаться. Франция предлагала государствам взамен их уступок только свой автономный минимальный тариф.

[195] Сельскохозяйственные пошлины были сильно увеличены к 1892 г. и вскоре еще более повышены; например, пошлина на пшеницу была доведена в 1894 г. до 7 франков. Наряду с этим тариф 1892 г. предусматривал более высокие пошлины для неевропейских товаров, если они не ввозились непосредственно из тoй страны, где были произведены. Французские товары допускались в большинство колонии беспошлинно, с иностранных товаров в колониях взимались такие же пошлины, как и во Франции. Некоторые товары этих колоний облагались во Франции высокими фискальными пошлинами, другие–пошлинами в половинном размере против ставок французского минимального тарифа. Цель, которая здесь преследовалась, заключалась в восстановлении старой колониальной системы: предпочтения товаров метрополии в колониях и обратно, два новых закона о торговом мореплавании, изданные в 1893 и 1902 гг., должны были содействовать французскому кораблестроению и оказывать покровительство французскому торговому флоту,

Ближайшим последствием нового таможенного тарифа было ухудшение торгового оборота Франции с соседними государствами, которые являлись главнейшими рынками для ее вывоза. С Италией у Франции была таможенная война с 1892 по 1898 гг., с Швейцарией она вела такую же войну с 1891 по 1895 гг. В обоих случаях таможенная война нанесла тяжелые удары французскому народному хозяйству и усилила на долгое время торговые обороты Италии и Швейцарии с другими их соседями. Деление таможенного тарифа на максимальный и минимальный оказалось чрезвычайно невыгодным для заключения торговых договоров. Представители Франции были связаны по время переговоров. В общем, французская высоко протекционистская таможенная система, установленная в 1892 г., не уничтожила вывозной торговли Франции, но и не подняла ее. Улучшение мировой конъюнктуры, наступившее н 1897 г., в слабой степени отразилось на Франции, между тем как раз в этот период у большинства конкурентов Франции, в особенности у Германии, наблюдался большой подъем в торговле и промышленности,

5. При оценке французской торговой политики в период, предшествующий мировой войне, надлежит обращать внимание на следующие три обстоятельства:

а) население Франции не увеличивалось (с 1871 г. и до начала войны оно возросло только на 3 миллиона);

б) при отсутствии роста населения Франция создала в Алжире, завоеванном в 1830 г. и окончательно присоединенном к метрополии в 1884 г., обширный район для снабжения себя продуктами;

в) покровительственная политика заставила бы Францию испытать еще более неблагоприятные последствия от затруднений товарообмена с соседними государствами, если бы главный покупатель французских продуктов – Англия, не открыла ей доступа [196] на свои рынок, удовольствовавшись предоставлением себе таможенных ставок минимального тарифа.

Благодаря высоким аграрным пошлинам, образование цен на сельскохозяйственные продукты совершалось во Франции независимо от движения иен на мировом рынке. Но зато тем сильнее была во Франции зависимость цен от колебания отечественною урожая. В среднем, за год ввоз продовольственных продуктов уменьшился во Франции на полмиллиарда франков. Однако, несмотря на это, покровительственная пошлина оказалась не в состоянии обеспечить французским сельским хозяевам выгодные цены па длительный период. Это произошло по тем же причинам, как и в Англии в период, предшествовавший отмене хлебных пошлин.

В 1910 г. был введен новый таможенный тариф, который принес дальнейшее повышение промышленных пошлин. Зато сельскохозяйственные пошлины остались без изменения. Этот тариф был явно направлен против Соединенных Штатов и Германии. Германский ввоз во Францию значительно усилился за последние годы и обогнал в 1908 г. французский вывоз в Германию. Таможенный закон 1910 г. сохранил двойной тариф и ввел чрезвычайную специализацию отдельных таможенных ставок с целью, по возможности, ослабить значение права наибольшего благоприятствования, которым пользовалась Германия. На ряду с этим, таможенный закон превратил самую технику оплаты товаров пошлинами в орудие борьбы, наподобие того, как это делалось уже в Соединенных Штатах.

Историю торговой политики Соединенных Штатов можно понять только в связи с историей их внутреннего политического развития и колонизацией их огромной территории. Конституция. 1789 г. предоставляла федеральной власти право регулировать торговую политику по отношению к загранице, а также между отдельными штатами. Пошлины, установленные отдельными штатами на основании первой конституции, принятой после провозглашения независимости 13 колониями в 1787 г., были отменены. Территория Соединенных Штатов представляет собой с тех пор единую таможенную область.

В 1789 г. Соединенные Штаты были еще вполне аграрным государством: из 3,9 миллионов населения по переписи 1790 г. городское население составляло 3,4%. В отношении промышленности Соединенные Штаты стояли приблизительно на той ступени, на которой Западная Европа находилась за 400–500 лет перед тем. Преобладали ремесла и домашняя промышленность. Однако, хозяйственная жизнь Соединенных Штатов была проникнута духом капиталистического хозяйства. На юге господствовало плантаторское хозяйство, построенное на рабском труде негров. Там возделывались табак, рис, индиго [197] для мирового рынка. Потребность в промышленных изделиях покрывалась главные образом домашним хозяйством. Предметы роскоши для рабовладельцев привозились из Англии. В северных штатах, в так называемой Новой Англии, а также в штатах Нью-Йорке и Пенсильвании, преобладали сельскохозяйственные предприятия мелких и средних размеров, возделывавшие пшеницу, маис и овощи и занимавшиеся в широких размерах скотоводством. Но промышленность была почти также слабо развита, как и на юге. На раду с домашней промышленностью имелись небольшие ремесленные заведения; кроме того, существовало кораблестроение и маленькие доменные печи. Городское население кормилось торговлей, водным транспортом и рыболовством, в особенности и китобойным промыслом.

Уже первый таможенный тариф 1789 г. заключал в себе некоторые воспитательные пошлины; так, например, на пеньку, веревочные изделия, гвозди, стекло и т. д. Но главной целью таможенного тарифа было обеспечение доходов государству. Тариф состоял по преимуществу из умеренных фискальных пошлин, и высоко облагались только предметы роскоши.

Своеобразные условия создались для американской торговли, когда в 1803 г. снова возгорелась война между Англией и Францией.

Из всех государств, остававшихся нейтральными, Соединенные Штаты располагали в то время самым крупным торговым флотом. В их руки перешла, поэтому, значительная часть торговли, совершавшейся между европейскими гаванями. Такое обстоятельство не могло не вызывать недовольства у англичан, которые стали блокировать европейские гавани и обыскивать торговые суда даже у самых берегов Америки. Тогда конгресс запретил в декабре 1807 г. американским судам покидать отечественные гавани (так называемое эмбарго 1807 г.). Запрет был отменен и марте 1809 г., но за этим последовала блокада североамериканского побережья английским флотом, а в 1812 г. Соединенные Штаты объявили войну Англии. Вызванное всем этим нарушение торговли положило в то время начало крупной промышленности в Соединенных Штатах. С 1807 по 1815 г. число механических веретен росло – с 8000 до 500 000. Перерыв в торговых сношениях между Америкой и Европой оказал на американскую промышленность такое же действие, как континентальная блокада на европейскую.

Последующие 50 лет, до гражданской войны, представляли собой в области таможенной политики беспрерывную борьбу между промышленным, а потому протекционистским севером и сельскохозяйственным, а потому фритредерским югом. Блокада в Англии и во Франции, а потом англо-американская война, заставили Соединенные Штаты в большей степени, нежели раньше, перейти к самостоятельной переработке сырья, добываемого в стране. Но после заключения мира в 1815 г., англичане запрудили своими (и изобилии скопившимися у них) товарами европейский и американский [198] рынок. Промышленники обращались к конгрессу с просьбами о введении покровительственных пошлин, чтобы спасти их от гибели. Таможенный закон 27 апреля 1816 г. пошел им навстречу: хлопчатобумажные, шерстяные изделия были обложены пошлиной в размере 25% их стоимости. Вскоре пошли еще дальше. Промышленные штаты Новой Англии заняли господствующее положение и конгрессе, и уже и 1824 г. был принят тариф с еще более высокими ставками. За ним последовал тариф 1828 г. с самыми высокими ставками, каких Соединенные Штаты не знали ПОТОМ до введения тарифа Мак-Кинли в 1890 г.

Основная идея американской торговой политики сводилась к охране промышленности в воспитательных целях. Было выдвинуто требование, что страна должна иметь собственную промышленность, хотя бы для того, чтобы быть гарантированной в случае войны. при этом указывали, что федеративному правительству в 1813 г. приходилось, не взирая на запрещение торговли с Англией, покупать английские сукна, чтобы одеть, войска, воевавшие с англичанами. К этому присоединилось еще то обстоятельство, что вследствие хороших урожаев в Европе и хлебных законов, введенных в Англии, вывоз хлеба из Америки, начиная с 1819 г., падал. Сельские хозяева в северных штатах требовали создания отечественного рынка, дабы они не нуждались и вывозе.

Достигалась ли при помощи покровительственных пошлин та цель, которая преследовалась; а именно – воспитание промышленности? Главная из покровительствуемых отраслей промышленности – хлопчатобумажная,. по всей вероятности, продолжала бы развиваться также успешно и при отсутствии всяких пошлин. После того, под влиянием торговой блокады 1807–1815 гг. в хлопчатобумажной промышленности появилось машинное крупное производство, оно, несомненно, развивалось 6ы по-прежнему и дальше, принимая во внимание выдающиеся способности американского народа к машинной технике. Доказательством этому служит шерстяная промышленность. До 1828 г. пошлина на шерстяные товары была относительно ниже, чем на хлопчатобумажные, к тому же шерсть, как сырье, удорожалась довольно значительной пошлиной, И не взирая на это, американская шерстяная промышленность блестяще развивалась и раньше, чем и Англии, применила у себя механический станок. Если бы она получала сырье по той же цене, как и в Англии, она могла бы работать дешевле английской промышленности. Когда в 1828 г. была введена высокая пошлина па шерстяные товары, то ни в каком воспитании уже не было надобности.

В ином положении находилась железная промышленность. Пока доменные печи работали на древесном угле, бедная лесами Англия должна была ввозить чугун. Потому в британских колониях поощрялось производство чугуна, и североамериканские колонии, пользуясь своими лесными богатствами, ввозили железо в Англию. За последнее десятилетие XVIII века британская железная [199] промышленность стала применять каменный уголь. Вывоз из Соединенных Штатов прекратился, а вместо этого в Америку стали ввозить железные изделия. Этому не могли помешать даже пошлины на железо, установленные в тарифах 1816 и 1828 гг. Несмотря на так называемые воспитательные пошлины, Америка сохранила традиционный способ производства железа и стали при помощи древесного угля. Тонко с постройкой железных дорог, начавшейся в 30-х годах, началась разработка каменноугольных копей. Первые доменные печи. работающие на антраците, были построены в 1840 г. Но к тому времени уже восторжествовало течение, направленное на понижение пошлин.

Дело в том, что покровительственная политика с чеченцем времени наталкивалась на все большее сопротивление. Она исключительно шла на пользу промышленников в северных штатах; страдающей стороной являлись, главным образом, сельские хозяева, потому что им приходилось дорого оплачивать промышленные изделия. В северных штатах была сделана попытка привлечь сельских хозяев на сторону протекционизма посредством пошлин па шерсть, пеньку и лен и даже на пшеницу и кукурузу. Кроме тот, их старались убедить и необходимости создания внутреннею рынка для сельского хозяйства. Иное положение было на юге. Здесь скоро убедились, что при рабском труде рабов развить промышленность невозможно, и необходимые промышленные изделия надо ввозить либо из Европы, либо из северных штатов по ценам, которые повышались вследствие пошлин. Вместе с тем, хлопок в то время еще не занимал господствующего положения на юге, и в Соединенных Штатах еще не привилось ошибочное убеждение, распространенное впоследствии во время гражданской войны будто бы Англия не в состоянии обойтись без американского хлопка. Но в то же время хлопок уже становился серьезным предметом экспорта, и возникало опасение, что Англия, в виде возмездия за высокие американские пошлины, может со своей стороны обложить пошлиной хлопок или даже совсем запретить его ввоз.

Протекционистский тариф 1828 г. привел в крайнее возбуждение весь юг. Уже тогда угрожало отпадение южных штатов под главенством Южной Каролины. Уступчивая политика севера предупредила разрыв: было заключено соглашение (в 1833 г.), по которому покровительственные пошлины должны были в течение ближайших десятилетий постепенно быть доведены до размеров тарифа 1816 г.

Установление свободной торговли в Англии вызвало в 1846 г. еще большее понижение пошлин. Этот тариф оставался в силе до 1857 г., когда пошлины были снова понижены, так как доходы от пошлин достигли таких размеров, что союзное правительство, финансы которою находились в блестящем состоянии (государственные долги были целиком погашены в 1835 г.), не знало, куда девать деньги.

[200] Как же развивалась американская хозяйственная жизнь под влиянием торговой политики, усвоенной на основании компромисса 1833 г. и продолжавшейся до гражданской войны?

Хлопчатобумажная промышленность продолжала беспрерывно развиваться, несмотря на понижение пошлин. Выработка простых товаров делала огромные успехи. Несмотря на высокую заработную плату (при более низких ценах на продовольственные продукты) труд обходился дешевле, нежели и Великобритании, потому что американские рабочие работали продуктивнее английских. Английский рабочий в то время только еще впервые становился человеком под влиянием законодательства. направленного на охрану труда. Достаточно указать на то, что американская хлопчатобумажная промышленность с успехом конкурировала с английской на южно-американском рынке и даже на индийском рынке, который был огражден покровительственными пошлинами.

Менее благоприятно развивалась шерстяная промышленность. Здесь преуспевали только те отрасли производства, которые работали на отечественном сырье. Ввиду того, что для тонких товаров нельзя было обходиться без иностранной шерсти, а ввоз ее до 1857 г. облагался пошлиной в размере 30% стоимости, то эта отрасль шерстяной промышленности не могла получить развития. Впрочем, представляется сомнительным, следует ли такую отсталость приписывать исключительно пошлине на шерсть, или же вообще условия производства тонких шерстяных изделий и Соединенных Штатах неблагоприятны.

Но, с другой стороны, нельзя отрицать и того, что относительная свобода торговли, установившаяся в 40-х и 50-х годах позволяла югу сохранить свой односторонний, своеобразный хозяйственный строй. Рабство негров не только не уменьшилось, а, наоборот, еще расширилось по направлению к западу. Это было связано с ростом спроса на хлопок на мировом рынке. Если бы Соединенные Штаты были протекционистским государством, то, надо полагать, что юг не мог бы с такой легкостью сбывать свой хлипок в Англии. Может быть Англия занялась бы культурой хлопка в Индии, и тогда несостоятельность экономического строя южных штатов обнаружилась бы раньше.

Гражданская война явилась поворотным пунктом в американской торговой политике. С этого времени установились покровительственные пошлины в размерах, о которых промышленники раньше не могли даже и мечтать.

Правда, первый толчок к повороту в торговой политике исходил не от гражданской войны. Вскоре после понижения таможенного тарифа 1857 г. начался промышленный кризис. Как всегда в таких случаях, протекционисты приписывали его понижению пошлин. Это было неправильно, потому что кризис перекинулся в Соединенные Штаты из Европы. Но плохого положения дел было достаточно для того, чтобы протекционисты могли предпринять новое наступление. К атому присоединился еще политический [201] момент: штат Пенсильвания, который до 30-х годов был демократическим и не проявлял достаточно энергии в вопросе об отмене рабства негров, но в то же время он настаивал на государственной помощи для своих фабрик. Республиканцы желали привлечь этот штат на свою сторону, чего и достигли при помощи повышения пошлин. Зимою 1859–1860 г. в палате депутатов был проведен новый таможенный тариф, названный но имени его автора тарифом Морилля. Официально он стремился вернуть пошлины к тому размеру, в каком они взимались до 1858 г., но благодаря тому, что пошлины, взимавшиеся со стоимости товаров, были превращены 11 специфические; пошлины (по весу товара), контрабандой проскочило весьма значительное повышение таможенных ставок. К этому приему американские протекционисты прибегали очень часто, и результате чего распространилось мнение, будто бы пошлины, взимаемые по стоимости товара, связаны с фритредерством, а весовые пошлины – с покровительственной политикой.

Вскоре после принятия тарифа Морилля вспыхнула гражданская ценна. Необходимость увеличения федеральных доходов вызвала в 1861 г. дальнейшее повышение таможенных ставок. До 1865 г. конгресс и каждой своей сессии чуть ли не ежемесячно повышал таможенные ставки. Отчасти они только компенсировали высокие налоги на потребление, которые были установлены для стали, железа, бумаги, кожи, сахара, сала, хлопка и хлебных продуктов, словом, почти на все. Но пошлины обыкновенно по размерам слоим превышали эти налоги. Ввиду того, что финансовые нужды были очень настоятельны, и не было времени исследовать влияние, которое окажут отдельные мероприятия, то самым простым и удобным путем казалось установление таких пошлин, каких требовали отечественные фабриканты. Их представители всячески старались добиться в конгрессе пошлин на те или другие товары под патриотическим предлогом увеличения федеральных доходов. В то время на проведении тех или иных законодательных мероприятий зарабатывались крупные состояния, а законы подсказывались теми, кто извлекал из них выгоду.

Война оказала самое деморализующее влияние на представителей делового мира и на законодательство. С тех пор установился обычаи, что представители заинтересованных групп отправляются, во время обсуждения тарифов в конгрессе, в Вашингтон, и там стараются непосредственно воздействовать на народных представителей. До гражданской войны такие явления были редки.

В течение 20 лет пошлины оставались на том высоком уровне, какого они достигли во время войны: в среднем они составляли 47% стоимости товаров. Между тем, вскоре после войны внутренние налоги на потребление и торговлю были отменены. К 1872 г. исчезли все налоги, которые могли служить оправданием для высоких ввозных пошлин. Пример американскою таможенною законодательства со времени гражданской войны ясно показывает, что [202] сравнительно легко повысить пошлины под впечатлением чрезвычайных обстоятельств, но очень трудно понижать их после того, как эти чрезвычайные обстоятельства миновали.

После возобновления размена бумажных денег на золото и 1879 г., американская хозяйственная жизнь пошла в гору. Ввоз увеличивался, а вместе с тем росли и доходы федерального правительства. После 1880 г. ежегодные излишки по федеральному бюджету составляли 100 миллионов долларов, в результате чего явилось требование понизить пошлины. В 1882 г. была созвана тарифная комиссия, состоявшая исключительно из протекционистов. Она предложила для видимости понижение пошлин на 20--25%. Но когда, выработанный, таким образом, закон вступил в силу в 1883 г., то оказалось, что вместо понижения пошлин произведено повышение ставок на важнейшие товары..

С этих пор борьба между демократами, отстаивавшими более умеренные пошлины, и республиканцами, выступавшими в защиту высоких пошлин, становятся все более центральным пунктом американской внутренней политики. Республиканцы, стоявшие у власти, покупали голоса посредством раздачи пенсий часто довольно сомнительным «ветеранам" (участникам гражданской войны на стороне северных штатов) и их вдовам. Таким образом, они устраняли крупные бюджетные излишки, дававшие повод к требованию понижения пошлин.

Затем они помешали проведению тарифной реформы Кливленда. Он был первым демократом, который после гражданской войны снова занял высший пост в государстве. Его поражение на выборах 1888 г. было истолковано республиканцами, как осуждение намеченного ям понижения пошлин. Восторжествовавшая партия добивалась в 1890 г. принятия крайне протекционистского тарифа Мак-Кинли, ставки которого достигали небывалых размерен.

Уже и 70-х годах американские протекционисты усвоили себе за правило отменять все пошлины, не носившие покровительственного характера, для того, чтобы тем свободнее сохранять действительно покровительственные пошлины. Это нельзя назвать иначе, как обманом общественного мнения, которое до поры до времени настаивало на понижении пошлин. Такая же проделка была совершена и на этот раз. В тарифе 1890 г. были понижены или отменены пошлины на такие товары, производство которых в Соединенных Штатах не могло достичь значительных размеров. Так, например, была понижена пошлина на сахар-сырец. Соединенные Штаты ввозили 9/10, потребляемого в стране сахара. С отменой пошлины на сахар правительство лишалось приблизительно б5 миллионов долларов дохода от пошлин. Таким образом, уменьшались бюджетные излишки и облегчалась возможность противиться дальнейшему повышению пошлин. Зато пошлина на рафинад была сохранена, так как в ней был заинтересован сахарный трест, который а то время, почти неограниченно господствовал на внутреннем рынке. Кроме отмены пошлин на сахар, тариф понизил [203] только пошлину на стальные рельсы. Однако, и пониженная пошлина носила запретительный характер. Пошлины на чугун, и на железную руду остались в прежнем размере, хотя американская железоделательная промышленность и сталелитейная промышленность уже давно перестали нуждаться в воспитательных пошлинах.

Остальные пошлины были почти все без исключения значительно повышены, при чем отчасти под тем предлогом, что соответствующие отрасли промышленности еще недостаточно развиты в Соединенных Штатах, как например, производство тонких шерстяных и хлопчатобумажных тканей, стекольных и керамических изделий и т. д.

Вскоре после принятия этого закона республиканцы потерпели жестокое поражение на таборах в отдельных штатах. То же самое имели место на выборах и конгресс и 1890 и в 1892 гг. Причиною поражения явилось сильное повышение цен, последовавшее за принятием тарифа Мак-Кинли и всеобщее недовольство, вызванное политикой трестов. Демократам удалось и 1892 г. вторично провести Кливленда на президентский пост. Но едва он вступил в должность, как разразился кризис 1893 г. Его приписывали чрезмерному выпуску серебряных денег, в чем были повинны демократы. Но Кливленд сумел ловко отделить валютный вопрос от торговой политики: он выступил в защиту золотой валюты и против таможенных пошлин, и добился летом 1893 г. стены законов относительно чеканки серебра. Эта мера, однако, привела к тому, что демократическое большинство в конгрессе утратило свою сплоченность.

Справившись с валютным вопросом, демократы занялись торговой политикой. Вильсон внес в палату депутатов тарифный законопроект, который предусматривал умеренное понижение пошлин: только на сырую шерсть пошлины совершенно устранялись. Проект без большого труда прошел в нижней палате, где демократы располагали крупным большинством. Но в сенате он подвергся значительным изменениям. Предложенное понижение пошлин было сильно урезано. Впоследствии расследование показало, что не все сенаторы сумели противостоять соблазну подкупа. Президент отказался подписать закон в таком виде, ни он вcтупил в силу и без этого. Таким образом, несмотря на широкую кампанию, предпринятую президентом, протекционистам удалось спасти значительную часть ставок прежнего тарифа. Тариф Вильсона был не на много больше фритредерским, чем тариф Мак-Кинли.

Отрицательное отношение общественного мнения к протекционизму оказалось недолговечным. Застой в делах продолжался и его приписывали демократам и действию новою тарифа. Когда демократы на следующих выборах (Кливленд по традиции не мог быть избран третий раз) выставили кандидатом сторонника серебряной монеты Брайяна, они потерпели поражение. Президентом [204] был избран республиканец Мак-Кинли. Хотя республиканцы одержали победу благодаря валютному вопросу, тем не менее под предлогом необходимости устранить образовавшийся к тому времени дефицит в федеральном бюджете, они заменили в 1897 г. тариф Вильсона тарифом Дингли, в котором взвит или ввозные пошлины до неслыханных размеров.

Тарифы 1890 и 1897 г.г. были тяжелым ударом для промышленного импорта из Европы, вместе с тем в тарифе 1897 г. оставались свободными oт пошлин товары, которые в других государствах облагаются фискальными пошлинами, например: чай, кофе, ваниль. Это делалось в виде приманки для республик Центральной и Южной Америки. Их продукты пропускались беспошлинно, если они сами предупредительно относились к американским изделиям. В противном же случае они лишались этих льгот.

Тариф 1897 г. оказался самым долговечным из всех тарифов Соединенных Штатов. Объясняется это тем, что республиканцы, создавшие его, оставались у власти до 1912 г. Они держались благодаря своей империалистической внешней политике, а также благодаря длительному периоду экономического подъема. Соединенные Штаты оказались почти не затронуты кризисом, который переживала Европа на рубеже XX века. Только в октябре 1907 г. наступил экономический крах, за которым последовала депрессия, продолжавшаяся в 1908–1909 гг.

Как всегда в таких случаях, снова всплыл вопрос об изменении торговой политики. На президентских выборах, несмотря на плохую хозяйственную конъюнктуру, прошел республиканец Тафт Господствующая партия заявляла, что, новый тариф не должен заключать в себе ставок более высоких, нежели необходимо для покрытия разницы в издержках производства в Соединенных Штатах и за границей с добавлением к этому небольшой прибыли с пользу американских предпринимателей. На эту удочку удалось поймать широкие крут. населения. Для проведения вышеуказанного принципа решено было произвести расследование относительно размеров издержек производства в Америке и в Европе. При этом характерно, что сторонники покровительственных пошлин указывали, как на главного конкурента, уже не на Англию, А на Германию. Данные о низком уровне заработной платы в Германии, представленные сенату, были настолько неправильны, что германское правительство сочло нужным сообщить, председателю американского сената результаты произведенною им обследования относительно размера заработной платы германских рабочих, полагая, что это может быть повлияет на американское таможенное законодательство. Но докладная записка германского правительства была представлена сенату лишь несколько месяцев спустя после того, как вопрос о новом тарифе был решен.

Дело пошло таким же путем, как оно шло и раньше и подобных случаях. Тариф Пейна–Олдрича (Payne–Aldrich), принятый [205] в 1909 г., фактически не внес существенных перемен: высокие покровительственные пошлины в общем остались; заинтересованные группы снова одержали победу. Правда, на многие товары пошлины были понижены, – преимущественно на такие, в которых Соединенные Штаты не могли опасаться конкуренции, как, например на уголь, железную руду, чугун, рельсы и полуфабрикаты из железа и стали. По добыче и производству железа Соединенные Штаты к тому времени обогнали все страны, и пошлина здесь давно уже не оказывала влияния на цены. К тому же по причине тяжеловесности этих товаров, ввоз был возможен только в прибрежные части Соединенных Штатов. Зато повышение пошлин в 1909 г. оказало большое влияние на предметы, игравшие видную роль в импорте. Это особенно относилось к тонким хлопчатобумажным и шелковым изделиям Тариф Пейна–Олдрнча оказался недолговечным: общественное мнение относилось неблагосклонно к слишком взвинченному протекционизму. К этому присоединился раскол и республиканской партии из-за разногласия между Тафтом и Рузвельтом, вызванный главным образом слабым утехами Тафта в области торговой политики.

В конце 1912 г. президентом был избран крупным большинством демократ Вильсон в своей вступительной речи он обещал реформу таможенного тарифа. Высокие покровительственные пошлины, по его словам, ослабили участие Соединенных Штатов в мировой торговле, нарушили принципы справедливого обложения и сделали правительство орудием интересов отдельных групп.

Вильсон немедленно созвал чрезвычайную сессию конгресса для пересмотра торговой политики.

3 октября 1912 г. сенатом был принят новый таможенный закон, который значительно понижал пошлины. В среднем они были доведены до 26% стоимости товаров, против 50% в тарифа Дингли.

Американский тариф 1912 г. исходил из трех основных положений т.е.:

1) стоимость жизни должна быть удешевлена путем отмены пошлин на многочисленные предметы продовольствия и понижения пошлины на прочие предметы массового потребления;

2) способность американской промышленности к конкуренции внутри страны и за границей должна быть усилена отменою пошлин на сырье и полуфабрикаты;

3) тариф должен способствовать улучшению торговых отношений с заграницей путем заключения договоров на началах взаимности.

Исторический обзор и в отношении Соединенных Штатов должен остановиться на 1914 г. Подводя итоги, можно сказать, что с 1914 г. силы Америки были достаточны для того, чтобы сбросить бремя протекционистской торговой политики, которая данным давно раздавила бы европейские государства, [206] находящиеся в менее благоприятных условиях. Что принесет с собою будущее? Несомненно одно, что Соединенные Штаты, ставшие благодаря войны наиболее богатым государством в мире, не пожелают долго отказываться or использования этого своего положения, а использовать ею они могут только путем усиления ВВОЗА товаров. Для этого в свою очередь необходимою предпосылкой является понижение пошлин.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
ГЕРМАНСКИЕ АГРАРНЫЕ ПОШЛИНЫ, ИХ ИСТОРИЯ И ЗНАЧЕНИЕ
ДЛЯ СОВРЕМЕННОЙ ГЕРМАНСКОЙ ТОРГОВОЙ ПОЛИТИКИ

1. Приблизительно 1875 г. является поворотным пунктом в истории сельского хозяйства Центральной и Западной Европы. До этого времени страны Центральной и Западной Европы вынуждены были сами производить на своей огромной территории преобладающую долю зернового хлеба, необходимого для их возраставшего населения. До 1873 г. германский таможенный союз вывозил больше пшеницы, чем ввозил. В 1873–1874 гг. впервые ввоз пшеницы превысил вывоз, 1875 г. был последним, давшим превышение вывоза над ввозом. В отношении ячменя и овса отечественное производство тоже до начала 70-х годов покрывало отечественный спрос. Только рожь, которая, правда, являлась главным германским зерновым хлебом, уже в 1852 г. ввозилась в область германского таможенного союза в большем количестве, нежели вывозилась оттуда. Однако, превышение ввоза над вывозом до 1875 г. было сравнительно незначительно. Только в Англию, с ее исключительно удобными путями сообщения, иностранный хлеб после отмены английских хлебных пошлин, т.e. с 1840 г., привозился с каждым годом все в большем количестве. Но часть этого хлеба поступало из Восточной Европы, которая в то время была еще слабее заселена, чем ныне: из России, Венгрии, из областей бывшего польского королевства, а также из Восточной и Западной Пруссии и Померании.

Рост населения в Европе привел к тому, что цены на хлеб стали повышаться. В 20-х годах ХIХ столетия они опустились по самого низкого уровня, что было вызвано отчасти хорошим урожаем в течение нескольких лет под ряд, отчасти техническим прогрессом в сельском хозяйстве. В ту пору сельские хозяева, которые были обременены долгами еще со времени войны, очутились в очень тяжелом положении. Но затем в последующие годы [208] цены на хлеб снова поднялись. Особенно они стали повышаться, начиная с 40-х годов. Своего минимума они достигли к середине 70-х годов.

Для сельских хозяйств, в особенности для крупных имении, рост цен на хлеб открыл собой период пышного расцвета, земельная рента росла к одновременно с этим сильно поднялись цены на земельные участки. Даже у тех, кто покупал или арендовал :земли по слишком высоким ценам или получал их по высоким ценам при разделе наследства, благодаря росту хлебных цен и техническим усовершенствованиям доходы все более увеличивались. После нескольких лет хозяйничанья всякое имение можно было перепродать с прибылью.

Начиная с 70-х годов положение совершенно изменилось Железнодорожное строительство и пароходное сообщение вызвали этот переворот. На первых порах новые средства сообщения, правда, оказались выгодны для германских сельских хозяев. В то время Германия производила пшеницу и мясо в большем количестве, НЕЖЕЛИ сама потребляла, и постройка железных дорог давала некоторым местностям возможность принять более усиленное участие в экспорте.

Но положение изменилось, когда к железнодорожному строительству приступили страны Восточной Европы и заокеанские страны, и когда во второй половине 70-х годов морские фрахты сильно упали, вследствие застоя в хозяйственной жизни. Хлеб, который раньше считался товаром не выдерживающим далекой перевозки, стали теперь отправлять на большие расстояния. Россия, Великобритания, Соединенные Штаты, Аргентина, Ост-Индия могли теперь отправлять спой хлеб с Центральную и Западную Европу. Их вывоз колоссально возрос.

Хлеб направлялся главным образом в Англию и Германию. Благодаря росту своего населения обе эти страны покупали все большее количество хлеба за границей. С удешевлением стоимости перевозки цены на хлеб упали в старых культурных европейских странах; дешевизна обработки земли в новых странах определяла цены хлебных продуктов на мироном рынке. Многие сельские хозяева обанкротились. В частности, судьба эта постигла всех, кто приобрел имения после войны но слишком дорогим ценам и влез и долги. То были крупные земледельцы рассчитывавшие на дальнейшее повышение хлебных цен, а тем самым и цен на землю. Когда цены стали падать, они оказались не в состоянии справиться со своей задолженностью.

2. Тогда германские сельские хозяева, которые до того времени были фритредерами, стали вдруг требовать сельскохозяйственных покровительственных пошлин. Сельские хозяева восточной Германии были прежде фритредерами, потому что они продавали свой хлеб в Англию по дорогой цене, и вместо него ввозили дешевые промышленные изделия. До тех пор, пока германское сельское хозяйство больше вывозило хлеба, чем ввозило, сельские [209] хозяева стояли за свободную торговлю; когда они были вытеснены с английского хлебного рынка, они стали требовать покровительственных пошлин, чтобы обеспечить исключительно для себя отечественный рынок.

Руководивший в то время германской политикой князь Бисмарк, желал посредством пошлин создать самостоятельные доходы для имперского правительства. Это способствовало тому, чтобы торговая политика Германии, которая до того времени держалась принципов свободной торговли стала с 1879 г. протекционистской.

Однако, таможенный тариф 1879 г. установил весьма умеренную пошлину на хлеб, а именно – одну марку за 100 килограмм пшеницы и ржи. Но в виду дальнейшего падения заграничных фрахтов, эта пошлина не давала достаточного покровительства. Цены продолжали падать. Русские железные дороги, под влиянием германских пошлин, так понизили свой тариф, что для более отдаленных местностей тариф совершенно не был чувствителен. Американские фрахты тоже понизились. Тогда тарифные ставки в Германии были утроены: в 1885 г. они были повышены до 3 марок да 100 килограмм пшеницы или ржи

Но для хлебопашества открывались все новые страны, а вместе с тем это были годы прекрасных урожаев как в Германии, так и за границей. В то же время стоимость морской перевозки беспрерывно падала, и под влиянием этого цены на хлеб тоже продолжали падать.

Тогда в 1887 г. пошлины были снова повышены, на этот раз до 5 марок?

Но здесь последовал отпор; страны, экспортировавшие хлеб, стали принимать меры для противодействия. В частности это сделали Соединенные Штаты, Россия и Австро-Венгрия. Принятие оборонительных мер совпало с плохими урожаями, вследствие которых цены на хлеб сильно повысились. Тогда в Германии последовало понижение хлебных пошлин с 5 до 3 1/2 марок. Это понижение, которое император Вильгельм назвал «спасительным подвигом» канцлера Каприви, послужило поводом для организации союза, сельских хозяев. Князь Бисмарк поддержал союз, чтобы ОТОМСТИТЬ тем, кто его свергнул, и тем, кто его заменил. Граф Каприви подал в отставку, требование восстановления хлебных пошлин увенчалось успехом. Закон 25 декабря 1902 г. устанавливал для пшеницы минимальную пошлину в 5 1/2 марок, а для ржи в 5 марок. Этот новый таможенный тариф вступил в силу 1 мая 1906 г.

3. Действие хлебных пошлин.

а) При изучении влияния, оказанного хлебными пошлинами, необходимо различать период до вступления в силу русско-германского торгового договора 1894 г. и последующую эпоху. Сначала пошлины не дали того повышения цен, на которое рассчитывали сельские хозяева. Иностранного хлеба было так много, что несмотря на пошлины, цены продолжали падать даже на германских рынках. Но о Германии они упали не так сильно, как за границей.

[210] Когда нужно было вводить хлебные пошлины или повышать уже установленные пошлины, то Бисмарк утверждал, что пошлина целиком или частично падает на заграницу: последняя вынуждена продавать нам свой хлеб, так как у нее нет другого рынка. Если мы затрудним иностранному хлебу доступ на свой рынок, то из опасения конкуренции других стран, возделывающих хлеб, цены падают, и таким образом пошлину несет заграница. Когда Бисмарк, выступил с этим доводом в рейхстаге, это рассматривалось как полемический прием. Если он серьезно так думает, говорили ему, то пошлина является пустой затеей, ибо в таком случае она не достигает как раз той цели, ради которой ее вводят, – повышения внутренних цен в интересах германских сельских хозяев. Но этим утверждение Бисмарка еще не опровергается, необходимо исследовать его подробнее.

Не подлежит сомнению, что пошлина затрудняла ввоз иностранного хлеба в Германию. Вследствие этого хлеб скоплялся на мировом рынке и цены должны были падать. Но не верно то, что хлебные цены на мировом рынке падали на всю сумму германских пошлин. На мировой рынок хлеб, в особенности пшеница, поступал в таком количестве, что потребление Германии составляло лишь незначительную долю его. Поэтому германская пошлина на пшеницу могла оказывать лишь незначительное понижательное действие. Иначе обстояло с пошлинами, которые Бисмарк ввел на рожь, и которые затрагивали Россию. До начала нынешнего столетия Россия была почти единственной страной, вывозившей рожь в Германию. Россия была сильно в долгу у Западной Европы. Государство, задолжавшее загранице, платит проценты по своим долгам, покупая спои отечественные требования на заграницу и пересылая их туда. Для того, чтобы такие требования возникали, необходимо вывозить товары. Это обстоятельство может побудить государство, там, где оно является собственником железных дорог, понизить железнодорожный тариф, чтобы этим облегчить вывоз, затрудняемый ввозными пошлинами. При таких условиях пошлина падает на заграницу. Это и имело место в России, когда Германия ввела, а затем еще повысила пошлину на рожь. Россия понижала тарифы на железных дорогах, доставлявших рожь в Германию, и таким образом несла бремя пошлины на рожь.

Вопреки предсказаниям фритредеров, пошлины, введенные Бисмарком на пшеницу и рожь, действительно не всегда полностью выявлялись в хлебных ценах. На севере и северо-востоке Германия, в период действия этих пошлин, внутренние цепы на рожь и пшеницу превышали цены мирового рынка не на всю сумму пошлины. Дело в том, что эти области производят больше хлеба, нежели они сами потребляют. Повышение внутренних цен по сравнению с ценами мирового рынка, вызванное введением пошлин, не позволяло выразить хлеб, а в то же время отправка ею на запад и на юг Германии, где ощущается потребность во ввозе хлеба, затруднялась высокими расходами по железнодорожной перевозке. Для [211] этих областей было выгоднее ввозить иностранный хлеб по водным путям, вместо того, чтобы платить за хлеб из восточной Германии кроме высокого фрахта, еще и цену, которая превышала бы цену мирового рынка на всю сумму пошлины. Вследствие этого, создалось такое положение, что на юге Германии бисмарковские пошлины с самого начала выявлялись полностью, тогда как германский восток вынужден был довольствоваться ценою, которая слагалась) из цены мирового рынка, с добавлением к ней пошлины, но за вычетом стоимости перевозки хлеба в западную Германию. К этому присоединилось еще то обстоятельство, что северогерманские сорта хлеба не так охотно покупались на юге Германии, ибо они, вследствие незначительного содержания клейковины, дают муку не столь пригодную для выпечки, так что к этим сортам при помоле необходимо примешивать иностранное зерно.

Впрочем, цены ячменя на внутреннем рынке были в течение всего этого времени выше цен мирового рынка на всю сумму пошлины, потому что германская пивоваренная промышленность не могла обходиться без австро-венгерского ячменя, а затем вследствие чего, что германское животноводство нуждалось в громадных количествах кормового ячменя.

Для того, чтобы уменьшить разницу в цене на хлеб, существовавшую, с одной стороны, на востоке, а с другой – на западе и юге Германии, прусское железнодорожное управление ввело в 1891 г. поясной тариф, который, понижая фрахты в зависимости от расстояний, чем поощрял перевозку хлеба и муки с северо-востока на юг и на запад. Но это угрожало единству германских сельских хозяев. В южной и западной Германии сельские хозяева привыкли, благодаря своему географическому положению, к более высоким ценам. Они чувствовали себя обиженными подвозом более дешевого хлеба из областей, расположенных на восток от Эльбы. Вследствие этого пришлось снова отменить поясной тариф. Тогда попытались достичь той же цели посредством отмены так называемого «доказательства тождественности» («Identitatsnachweis»). Это было сделано законом 27 апреля 1894 г.

Согласно принципам таможенного права, товар, подлежащий оплате пошлиной при ввозе из-за границы, имеет быть освобожден от пошлины только в том случае, если будет доказано, что именно тот самый товар, который ввозится, будет снова вывезен, в таком же самом виде или в измененном, переработанном состоянии. Другими словами, должна быть доказана тождественность (Identitat) ввозимого и вывозимого товара. Этот принцип оставался в Германии до 1894 г. в силе и в отношении хлеба. Его устранение законом 1894 г. называют отменою доказательства тождественности.

На основании этого закона, при вывозе ржи, ячменя, стручковых плодов и некоторых других сельскохозяйственных продуктов, производилась выдача ввозных свидетельств. Обладатель ввозного свидетельства имел право ввезти беспошлинно из-за границы то [212] количество означенного рода хлебов, которое было указано в ввозном свидетельстве. Но он мог также представить свидетельство в таможенное управление в зачет пошлины, которую ему нужно было платить при ввозе других товаров, поименованных в особом списке. В числе этих товаров важнейшими били нефть, кофе и ряд других колониальных товаров. Тем, что вывозные свидетельства, получаемые при вывозе хлеба, допускались для оплаты пошлины при ввозе хлеба и других товаров, создавался рынок для утих свидетельств. Таким образом хотели предупредить их обесценение Те, кто желали ввозить товары, стремились приобрести такие ввозные свидетельства. Это должно было производить такое же действие, как вывозная премия на хлеб. Если цена на хлеб внутри с граны не достигала мировой цены плюс пошлина, то торговец хлебом зарабатывал на вывозе: за границей он получал цену мирового рынка, а, кроме того, при вывозе он получал вывозное свидетельство, в размере пошлины, полагающейся при ввозе того количества и сорта хлеба, которое он вывозил. Это свидетельство он продавал лицам, желавшим импортировать товары, по которым оплата пошлины допускалась при помощи таких ввозных свидетельств. Торговцу было выгодно вывозить хлеб до тех пор, пока цена на внутреннем рынке не поднималась благодаря его экспорту до того уровня, когда ввоз уже переставал быть выгодным. Это наступало тогда, когда цена на внутреннем рынке соответствовала цене мирового рынка плюс пошлина. Отмена «доказательства тождественности» означала, таким образом, предоставление премии за вывоз товара, при чем премия заключала в себе тенденцию повышать цену на внутреннем рынке сравнительно с ценою на мировом рынке до размера взимаемой пошлины.

Так как до периода действия 5-марковой пошлины цены на рожь и пшеницу лишь в исключительных случаях превышали цену мирового рынка на всю сумму пошлины, то сельские хозяева имели все основания быть благодарным графу Каприви, несмотря на проведенное им снижение пошлины с 5 до 3 1/2 марок. Произведенная им одновременно отмена «доказательства тождественности» привела к тому, что внутренние цены фактически в большей степени превышали цены мирового рынка на рожь, нежели это имело место при действии 5-марковой пошлины. В действительности, однако, как известно, отношение германских сельских хозяев к Каприви было как раз обратное.

б) Влияние хлебных пошлин на ввоз хлеба. Ввоз четырех главнейших сортов хлеба вследствие введения пошлин отнюдь не сократился. Наоборот, в среднем, за эти годы он продолжал возрастать. Это относится ко всем четырем видам хлеба до начала нового столетия. В то время, как ввоз пшеницы ячменя продолжал возрастать, ввоз овса упал, и за самые последние годы перед войной вывоз его даже превышал ввоз. Что касается ржи, то она 11908 г. беспрерывно вывозилась и большем количестве, нежели ввозилась. В общем итоге ввоз Германии в 1913 г., по главнейшим [213] видам хлебов, включая сюда и кукурузу, превысил на 705 миллионов марок ее вывоз.

При этом собственное производство хлебов в Германии не уменьшалось, а, наоборот, общий размер хлебов, а также сбор с единицы площади, значительно увеличился. Однако, население росло еще быстрее. В то время, как в, 1875 г. в Германии по переписи числилось 42,7 миллионов жителей, в 1910 г. его оказалось не менее 64,9 миллионов. Это было последствием усилившейся индустриализации германского народного хозяйства. Переход населения Германии от сельскохозяйственного к промышленному труду привел к тому, что сотни тысяч людей, эмигрировавшие вследствие невозможности найти заработок у себя на родине, в те годы, когда Германия была, по преимуществу, аграрной страной, теперь оставались дома.

Усиление индустриализации повлекло за собой не только увеличение численности населения, но и изменение ею продовольственных потребностей. Прежде население Германии питалось главным образом ржаным хлебом. Начиная, с 1876 г. все больше стали ввозить пшеницу. Это привело к тому, что пшеница стала расцениваться дешевле ржи. В виду того, что пшеничный хлеб не только вкуснее и лучше для пищеварения, но также более пригоден в качестве пищи для городского населения, нежели ржаной, так как он содержит в себе больше белков, то, с ростом индустриализация, доля ржи в общем количестве потребления хлеба падала, а потребление пшеничной муки возрастало. Это имело место до тех пор, пока падали цены на пшеницу, т.е. до 1907 г.

Как уже указано, одновременно с усилением ввоза хлеба в самую Германию сильно увеличился средний сбор с единицы площади. Если предположить, что данные германской статистики урожая точны, то за время с 1882 по 1910 гг. сбор с единицы площади увеличился по ржи на 55%, по пшенице на 35%, по ячменю на 24% и по овсу на 38У2%. Однако, приходится предположить, что статистика урожая до войны указывала слишком высокие цифры. Но если даже эти цифры были вполне правильны, то и тогда мм противостояло увеличение населения за тот же период приблизительно на 2/5. Вследствие этого посевная площадь хлебов па душу населения уменьшилась па 25%.

Увеличение среднего сбора с единицы площади не может быть объяснено влиянием хлебных пошлин. Это можно было бы утверждать лишь в том случае, если бы, благодаря хлебным пошлинам, цены и поднялись настолько, что покрывали бы издержки, подрастающие при более интенсивной обработке земли. Между тем, цены с 1876 по 1905 г.г., невзирая на все пошлины, падали. и оставались на низком уровне. Следует признать неправильным утверждение, которое приходится часто слышать и которое объясняется ложным пониманием закона о производительности почвы, будто в сельском хозяйстве всякое увеличение урожая достигается только благодаря относительно возрастающим затратам. Действительно [214] ли это совершается таким образом, зависит от того, в каком взаимоотношении находятся между собой отдельные факторы, влияющие на рост насаждении ни данном земельном участке. Если большинство этих факторов имеется в надлежащем размере, но если их полное действие затрудняется тем, что только один или немногие из факторов, поддающихся воздействию человека, представлены слишком слабо, или, наоборот, слишком сильно, то сбор значительно увеличивается, как только удается привести эти факторы к уровню, соответствующему прочим условиям. Возможно, что тогда последний полученный центнер урожая обойдется не дороже, а, наоборот, дешевле, нежели все предыдущие. В таком случае говорят о «применении усовершенствованной техники». В качестве примера можно привести употребление искусственного удобрения на земельном участке, бедным питательными веществами, но находящимся в хорошем физическом состоянии и в благоприятных климатических условиях. Но особенно большое значение имеют здесь так называемые мелиорации, как, например, осушка, ирригация и т.д., благодаря которым улучшаются физические условия роста. Осушка производилась в Германии в таких размерах, что осушенная почва в настоящее время определяется в 80% всей почвы, используемой в германском хозяйстве.

Но и в тех условиях, когда увеличение урожая может быть достигнуто только благодаря увеличению натуральных затрат, это увеличение может быть выгодно, невзирая на падение цен на продукты, если стоимость интенсивной обработки почвы падает еще в большей степени, нежели цены на продукты. Это имело место в течение последних десятилетий. Здесь в первую очередь следует упомянуть удобрительные вещества. Искусственное удобрение было перед войной вдвое дешевле, нежели за 25–35 лет перед тем. Но и цены на сельскохозяйственные машины тоже упали. Кроме того, понизился процент на капитал, так как благодаря развитию кооперации кредит обходился сельским хозяевам значительно дешевле и был гораздо более доступен, нежели несколько десятков лет тому назад. Кроме того, большое сокращение расходов было достигнуто в сельскохозяйственных предприятиях благодаря землеустроительным работам. Например, в Баварии увеличение доходности, достигнутое благодаря землеустроительным работам, определялось в 1903 г., приблизительно, в 16 миллионов марок. В других областях Германии наблюдалось, приблизительно, то же самое.

В противоположном направлении действовал рост заработной платы сельскохозяйственных рабочих, поскольку она выдавалась деньгах. Но это отнюдь еще не означало, что труд становился дороже. Наоборот, то обстоятельство, что перед войной с меньшим числом сельскохозяйственных рабочих выполняли более значительные работы, чем 30 лет перед тем, свидетельствует о совершавшемся одновременно росте производительности труда. Поскольку [215] это не являлось результатом повышения интенсивности труда отдельных рабочих, вследствие увеличения заработной платы, это могло быть последствием удешевления труда, благодаря более целесообразному распределению рабочих и контролю за ними, а главным образом, благодаря замене человеческого труда животным и машинами. Сельские хозяева с торжеством указывали на рост урожайности, они усматривали в этом подтверждение своего мнения, что при соответствующих ценах на сельскохозяйственные продукты им легко будет покрыть всю потребность Германии отечественным производством. Они любили также ссылаться на международную статистику урожаев, которая показывала, что в Великобритании, Бельгии, Голландии и Дании сбор хлебов на единицу площади значительно выше, чем в Германии. Результатов, достигнутых там, по их мнению, можно было достигнуть в Германии. Но при этом не принималось во внимание то обстоятельство, что в вышеназванных странах такие успехи были достигнуты только благодаря тому, что там вся почва, за исключением пригодной для возделывания хлебов, оставалась невозделанной, и что те участки, которые раньше были меньше пригодны, были настолько улучшены в своих физических свойствах благодаря интенсивном) скотоводческому хозяйству, что затрата большего количества искусственного удобрения давала более благоприятные результаты. К тому же, там отсутствовали пошлины на хлеб, а беспошлинный ввоз хлеба не допускал посевов на менее плодородной почве. Если бы мы ограничили у себя возделывание хлебов участками, отличающимися такой же плодородностью, как те, на которых засевался хлеб в упомянутых странах, и если бы мы соответствующим образом подняли плодородность наших почв, то мы имели бы перед войной такой же, если не больше, урожай, как и там. Размер среднего урожая был у нас ниже вследствие посева на менее плодородных участках. Превышение вывоза ржи и овса над ввозом их, наблюдавшееся за последние годы перед войной, не могло служить доводом в пользу утверждения, что германское сельское хозяйство будто бы было тогда в состоянии покрывать всю потребность населения Германии в зерновом хлебе. Это превышение вывоза над ввозом вызывалось изменением в правилах о выдаче ввозных свидетельств на хлеб, имевшем место в 1906 г. Ввиду того, что вывозная премия на хлеб, которая получалась благодаря ввозным свидетельствам, по размерам своим равнялась пошлинам, то с повышением последних в 1906 г. была увеличена и вывозная премия. Она составляла с 1 мая 1906 г. до 4 августа 1914 г. 5 марок за двойной центнер. Кроме того, тогда же были отменены ограничения в пользовании ввозными свидетельствами. До 1906 г. ввозные свидетельства принимались в уплату только при ввозе того же вида хлеба, за экспорт которого было выдано данное свидетельство. Например, свидетельства, выданные за рожь, не принимались в оплату пошлины за пшеницу, свидетельства, выданные за овес – в оплату пошлины за ячмень. Но те и другие свидетельства принимались [216] В оплату пошлины за кофе или керосин. Эти ограничения были отменены 1 мая 1906 г. Одновременно с этим, пошлина на кормовой ячмень была понижена до 1,30 марок за двойной центнер. Между тем, сбор ржи увеличился отчасти благодаря техническим усовершенствованиям, в частности посеву особенно урожайных видов ее и применению искусственного удобрения, отчасти же потому, что рожью стали засевать пустовавшие прежде участки. Результатом этого было то, что сельские хозяева, которые прежде скармливали овес и рожь своему скоту, теперь стали придавать эти хлеба, пользуясь искусственно взвинченными ценами, а вместо них ввозили кормовой ячмень, на который была небольшая пошлина. На основании ввозного свидетельства можно было до августа 1914 г. за каждую вывезенную тонну ржи ввести почти 4 тонны ячменя. Таким образом, причину вывоза германской ржи следует искать не в относительном росте потребления пшеницы в пищу, a в том обстоятельстве, что в период с 1906 по 1914 гг. меньшее количество ржи уходило на прокорм скота. От такого вывода ржи и овса, поощряемого выдачей ввозных свидетельств, терпело ущерб Германское казначейство. Из средств, собранных с потребителей хлеба, выдавались премии сельским хозяевам, производившим хлеб. В результате этого в Германии наступило повышение цен на хлеб, которого при других условиях бы не было. В то же время за границей германскую рожь и германскую ржаную муку можно было приобретать значительно дешевле, нежели в самой Германии. Германская рожь применялась там в качестве корма для скота. За последние годы перед войной германская рожь ввозилась даже в Россию, тогда как раньше Германия получала из России огромное количество ржи. Россия даже ввела у себя пошлину на ввоз германской ржи. Со Швейцарией возник конфликт из-за пошлин на муку, который длился несколько лет. Швейцария взимала низкую пошлину за муку и в возврате пошлины Германией, а также в выдаче ею ввозных свидетельств усматривала скрытую экспортную премию. Пользуясь этой премией германская мука успешно конкурировала с швейцарской и разоряла швейцарскую мукомольную промышленность, которую Швейцария поддерживала у себя на случай войны.

в) Организацию германской статистик» плохо рекомендует то обстоятельство, чти в течение 40 лет существования хлебных пошлин, до 1914 г., официальные обследования не сумели дать безупречного ответа на вопрос какие именно предприятия в сельском хозяйстве извлекают пользу от повышения цен, вызываемого пошлинами. Получается такое впечатление, что в руководящих сферах боялись выяснения истины, К сожалению, насколько мне известно, результаты обследований, которые были произведены во время и после войны относительно сельскохозяйственных предприятий и народного продовольствия, которые заключают в себе очень много ценных данных, и до сих пор еще не опубликованы. Во всяком случае не подлежит сомнению следующее: от повышения [217] хлебных цен могли извлечь пользу только те сельские хозяева, которые продавали хлеб, а в таком положении находились, конечно, не все из них. Но официальная статистика не устанавливала, какое количество сельских хозяев продавало хлеб и какое должно было покупать или хотя бы прикупать его. Некоторые указания в этом направлении дают переписи сельскохозяйственных предприятий. Если исходить из предположения, что почти все предприятия, имеющие площадь до 5 гектаров, должны были прикупать хлеб либо для продовольствия людей, либо для прокорма скота, то хлебные пошлины приносили пользу менее чем в 25% сельских хозяев. В 1907 г. 23 3/4% сельскохозяйственных предприятии имели площадь более 5 гектаров. Это подтверждается и обследованиями, которые были произведены в некоторых небольших районах. Такое предположение, не опровергается данным статистики, из которых явствует, что чем меньше площадь под культурой, тем большая доля приходится на хлебные посевы. Наоборот, именно это и доказывает, что мелким и самым мелким сельским хозяевам хлебные пошлины не принесли выгоды, а ложились на них бременем. Высокие цены на хлеб заставили сельских хозяев покрывать большую часть своего потребления собственным производством, вместо того, чтобы прикупать по высоким рыночным ценам. Это подтверждается также официальным обследованием, которое было произведено в Австрии. Наоборот, понижение пошлины и связанное с этим удешевление хлеба влекло за собой у мелких и средних сельских хозяев сильное сокращение хлебных посевов и при этом без всякого уменьшения их доходов, потому что до тех пор они покрывали только потребности собственного хозяйства. Наоборот, сокращая хлебные посевы, эти сельские хозяева извлекали большую выгоду, потому что они могли возделывать на освободившихся участках другие культуры и продавать, собранные продукты по более высоким ценам. Это подтверждается, например, тем, что уже в 1910 г. хлебные пошлины в Рейнской провинции имели гораздо меньшее значение, нежели в Познани, потому что в Рейнской провинции, благодаря густоте и покупательной способности населения, мясные продукты расценивались по сравнению с хлебом гораздо выше, нежели в Познани. Что хлебные пошлины почти исключительно шли на пользу крупным сельскохозяйственным предприятиям может быть установлено еще и другим путем. В 1907 г. перепись выяснила, какую площадь посева занимают отдельные культуры в предприятиях различные размеров. При этом оказалось, как мы уже отметили» что посевы хлебов занимали относительно большее место в мелких предприятиях. Но в абсолютных цифрах площадь под хлебом была настолько незначительна, что даже, если бы хлеб шел на продажу, то выгоды от хлебных пошлин оказались бы совершенно ничтожными. В среднем на предприятие приходилось:

1) в предприятиях с площадью менее 5 гектаров – 0,21 гектаров хлебных посевов;

[218] 2) в предприятиях с площадью от 5 до 100 гектаров–3,84 гектаров хлебных посевов;

3) в предприятиях с площадью свыше 100 гектаров–74,68 гектаров хлебных посевов.

Таким образом политика хлебных пошлин была политикой, служившей интересам крупных землевладельцев.

4. По соображениям политическим и социальным перед войной было бы весьма полезно развить внутреннюю колонизацию в более широких размерах, нежели это делалось в Германии. Таким образом можно было бы несколько задержать скопление населения в больших городах и промышленных центрах, скопление влекущее за собою такие неблагоприятные социальные последствия. Но этому противились крупные промышленники, которые и союзе с сельскими хозяевами господствовали в прусском ландтаге, благодаря действовавшей тогда избирательной системе. Внутренняя колонизация не производилась, а между тем несколько иное распределение населения между городом и деревней позволило более успешно выдержать войну. После того. как 9 ноября 1918 г. Германия превратилась в республику, давнишнее желание широких слоев населения стало сразу предметом широко объемлющих законов и распоряжении, при чем не было надлежащего понимания, что такие законы требуют для своего осуществления десятилетий и не могут быть вырабатываемы в момент, когда государство и его хозяйство переживают самый критический переворот. Всякий полагал, что он что-то смыслит в этом деле и старался принять в нем участие, между тем до настоящего времени эти законы не могли вступить в силу потому, что не оказалось необходимых средств и в частности денежных. Так, например, по данным Эйленбурга, изложенным в его реферате в 170 томе Schriften des Vereins fur Socialpolitik, было заселено около 4 тысяч участков.

Внутренняя колонизация в области сельского хозяйства отнюдь не совпадает по содержанию с политикой, направленной на увеличение размеров сельскохозяйственного производства. Между тем в настоящее время нашему народу настоятельно необходимо усиление производства сельского хозяйства, все равно будет ли оно достигнуто в крупных, средних или мелких предприятиях. Следует признать счастливым обстоятельством, что вследствие медлительности бюрократического аппарата и денежных затруднений, крестьянские дворы, которые предполагалось создать на основании германского закона о колонизации, не были заселены Если бы эти проекты осуществились, то на ряду с прочими гнетущими нас затруднениями, мы переживали бы еще тяжелый кризис в сельскохозяйственном производстве. Ведь каждому из этих крестьянских дворов нужно было по крайней мерe несколько лег для того, чтобы реорганизоваться и примениться к новым условиям рынка.

1. Как уже было указано, цены на хлеб в Германии росли в течение первых трех четвертей XIX века, а затем после 1875 г., с появлением международной конкуренции, столь же сильно упали. Только с конца прошлого столетия и до 1914 г. наблюдалось снова быстрое повышение цен на хлеб, достигших, благодаря пошлинам, более высокого уровня, чем когда либо. Цены на мясо и прочие животные продукты, как масло, молоко и т. д. развивались несколько иначе. В течение первых десятилетий прошлого века они росли еще сильнее, нежели цены на хлеб, но когда последние стали падать, то они не упали вместе с ними, а после некоторых колебаний удержались на прежней высоте. Затем, с начала 90-х годов и до 1 августа 1914 г. они прыжками поднялись до такой степени, что в Германии нередко раздавались громкие жалобы на дороговизну мяса.

а) Ближайшую причину такого движения цен на мясо, масло, молоко и на прочие подобные продукты следует искать в соответствующих движениях цен на хлеб. Хозяин, конечно, решается засеять определенную площадь кормовыми растениями только в том случае, если последние дадут ему по крайней мере такой же доход, как засев одинаковой площади хлебными злаками. Поэтому всякой цене на хлеб соответствует определенная цена на мясо: если цена на хлеб поднимается, то и цена на мясо поднимается; в противном случае сокращаются размеры скотоводства. В соответствии с этим цены на мясо должны были расти, пока росли цены на хлеб. Точно также застой в ценах на мясо в 70–80-х годах отчасти связан с падением цен на хлеб. Когда затем, начиная с середины 90-х годов цены на хлеб снова пошли вверх, цены на мясо должны были последовать за ними.

б) Но движение цен на хлеб само по себе еще не объясняет движения цен на мясо. К этому присоединяется значительное увеличение спроса на мясо, молоко и т. д.

в) Прежде всего очень сильно увеличилось население. Считается, что на прежней территории Германской империи в 1816 г. имелось 24,8 миллионов населения. Со времени основания Германской империи население ее увеличилось с 40,8 в 1871 г. до 64,9 миллионов в 1910 г., т.е. на, 59%. Даже при одинаковом уровне потребностей на голову населения, общий спрос из года в год должен был увеличиваться.

г) Но к на голову населения потребность в мясе возрастала. Это связано с тем, что профессиональный состав население Германии коренным образом изменился. Преобразование, которое совершилось за последние десятилетия XIX века несколько неточно характеризовалось, как переход от преимущественно аграрного к преимущественно промышленному государству. В то время, как доля земледельческого населения в начале ХIX века может [220] быть определена приблизительно в 75% всего населения Германии, промышленная перепись 1907 г. показала, что только 28–28^-2/₃ заняты в сельском хозяйстве, садоводстве, животноводстве, лесном и рыбном промысле. Даже в абсолютных цифрах эта часть населения уменьшилась более чем на 1-¹/₂ миллиона за период с 1872 по 1907 гг. Одновременно с этим соответствующим образом выросло число городских жителей. В 1871 г. городское население составляло несколько более 1/3 всего населения Германии. В 1905 г. оно составляло уже почти 3/5. В то время, как население увеличилось за эти годы с 40,8 до 60,6 миллионов, городское население увеличилось на 135%.

д) Характер питания городских жителей, как работников физического, так и умственного труда, которые часто занимаются в сидячем положении и почти всегда и закрытых помещениях, существенным образом отличается от характера питания земледельца и работника, занятого преимущественно физическим трудом на свежем воздухе. Это вызывается физиологическими причинами.

Здесь прежде всего следует принять во внимание, что промышленный рабочий в общем затрачивает меньше мускульной энергии, нежели земледелец. Жиры, крахмал и сахар являются ИСТОЧНиками тепла и силы, так сказать горючими веществами удивительного теплодвигателя, именуемого человеческим телом. Белок же служит для строения тела. Благодаря новейшим исследованиям в области физиологии, мы знаем, что потребность в белке при одинаковом весе тела остается приблизительно одинаковой, независимо от того, выполняет ли данный человек тяжелую мускульную работу или нет. Белок содержится главным образом в питательных продуктах животного происхождения, сахар и крахмал в питательных продуктах растительного происхождения, жиры встречаются как в тех, так и в других. Отсюда вытекает, что человеку требуется тем большее количество пищевых продуктов животного происхождения, чем меньше он занят физическим трудом, ибо только благодаря употреблению богатых белком животных продуктов удается покрыть потребность в белке, не перегружая организм непригодными для него углеводами. Наоборот, чем человек больше занят напряженной физической работой, тем большая доля его пищи должна состоять, из растительных продуктов: например, для продовольствия сельскохозяйственного рабочего вполне достаточно одного хлеба, так как он с легкостью может съесть нужные ему 3 фунта в день, и в них заключается достаточное количество белка для того, чтобы человек не терял в весе. Представитель умственного труда, который пожелал бы покрыть потребность в белке посредством хлеба, должен был бы одновременно с этим употребить гораздо больше крахмала, нежели он может переработать при своем недостаточном физическом труде. Это является одной из причин, почему за последнее десятилетие в Германии потребность в мясе увеличилась сильнее, нежели количество населения.

[221] К этому присоединяется еще и другое: пищевые продукты животного происхождения, при одинаковом содержании, по объему своему меньше, нежели растительные продукты. У рабочего, занятого в закрытом помещении, нередко отсутствует аппетит. который позволяет земледельцу справляться с обильной растительной пищей. У него отсутствует также время, которое необходимо для того, чтобы удовлетворять потребность в пище путем поглощения большого количества растительных продуктов. Кроме того, вследствие нервного раздражения, его пищеварение настолько ослаблено, что организм в недостаточной мере усваивает питательные вещества, заключающиеся в растительных продуктах.

Потребность Германии в мясе выросла за последнее десятилетие колоссально, отчасти вследствие сильного роста населения, отличающего Германию, отчасти вследствие преобразования, которое претерпело германское народное хозяйство. Потребность в мясе на душу населения тоже увеличилось. В 1914 г. мясо играло гораздо большую роль в продовольствии широких масс, нежели за несколько десятков лет раньше.

2. Хлебные пошлины привели к тому, что возрастающая потребность в мясе могла удовлетворяться только по непомерно высоким ценам. Правда, производство мяса в германском хозяйстве за последние сто лет колоссально выросло: считают, что в 1816 г. оно составляло 13,6 килограмма на душу населения, которое тогда было значительно меньше. В 1907 г. общее количество мяса, полученного на германских скотобойнях, составляло на душу населения приблизительно 46,2 килограмма. Если принять общее количество мяса, полученного на скотобойнях в пределах Германской империи с 1816 г. за 100, то соответствующие цифры будут:

Почти 3/4 всего увеличения в производстве мяса приходится на вторую половину рассматриваемого периода, т.е. на время, начиная с 1861 г. Более половины, приблизительно 4/7, – на время низких хлебных цен, начиная с 1873 г. При этом необходимо подчеркнуть, весьма очевидное теоретическое положение, что не абсолютный размер цен на мясо и хлеб решает судьбу их конкуренции в стране, а их относительная высота по сравнению с ценами на сельскохозяйственные средства производства. Колоссальный рост производства мяса имел место в 1892–1900 гг.; за эти 8 лет производство мяса возросло не менее, чем на 52%, при чем за эти годы выросло как производство говядины, так и свинины. Это было и первые годы после вступления з силу торговых договоров, заключенных Каприви, когда хлебные пошлины были уменьшены. К тому же в середине 90-х годов цены на хлеб были самые низкие, какие только существовали в течение десятков лет, что вызывалось не столько уменьшением пошлин в Германии, сколько [222] усилением предложения на мировом рынке, вследствие обработки новых земель в особенности в Аргентине. В виду того, что цены на рогатый скот в Берлине в среднем стояли в 90-х годах на 11,5 марок за 100 килограмм выше, нежели в 80-х, а цены на свинину были выше на 3,7 марок, то значительная часть сельских хозяев усматривала в увеличении производства мяса для себя возможность возместить падающую доходность хлебопашества. Когда, благодаря повышению пошлин по тарифу 1902 г., вступившему в силy в 1906 г., в первом десятилетии нынешнего столетия открылись перспективы на значительное повышение хлебных цен. то это вызвало замедление в росте производства мяса, а производство говядины даже совсем остановилось в росте, поскольку тенденция не парализовалось в течение некоторого времени усиленным убоем уже имевшегося скота. Только производство свинины продолжало расти, не взирая на рост хлебных цен. Очевидно здесь имела место фабричная выкормка свиней на дешевом кормовом ячмене иностранного происхождения.

3. Таково соотношение между хлебными пошлинами и ценами на скот. До конца 80-х годов цены на хлеб в Германии были слишком высоки для того, чтобы могло сильно развиться производство мяса. Задержка в падении хлебных цен мешала росту скотоводства. Вследствие этого производство мяса в Германии с 1873 по 1902 гг. увеличилось только на 1/3. Но в 90-х годах положение изменилось: более низкие цены на хлеб, державшиеся в течение этого десятилетия, привели к тому, что производство мяса в Германии увеличилось с 1892 по 1900 г.г. почти на 50%. Новый переворот наступил приблизительно в начале нынешнего столетия. Тогда с уверенностью ожидали значительного повышения цен на хлеб. На ряду с этим существовали ввозные пошлины для скота и мяса и запрещение вывоза,. Относительно ввозных пошлин можно сказать, что они в период с 1879 но 1914 г.г. не имели большого значения. Повышения пошлин, предпринятое в тарифе 1879 г., обосновывалось первоначально воспитательными целями, для того, чтобы облегчить сельскому хозяйству переход от зернового хозяйства к скотоводству. Правда, нужно сказать, что если тогда действительно собирались серьезно поощрять скотоводству, то вряд ли было уместно одновременно устанавливать покровительственную пошлину для зерновых хлебов. Еще менее убедительно в таком случае было значительное повышение хлебных пошлин, дважды предпринятое в течение 80-х годов. При наличии конкуренции со стороны хлебопашества, сравнительно низкие пошлины на мясо и скот не могли побудить к усилению скотоводства. То же самое надо сказать относительно нового резкого повышения пошлин с 1 мая 1906 г., когда одновременно с этим стала применяться чрезвычайно изощренная система ввозных свидетельств.

4. Потребление мяса, насколько оно установлено для периода 1914 г. на основании надежных исследований, при помощи [223] данных относительно осмотра скота, отставало приблизительно на 10–20 килограмм на душу населения от той нормы, которую считают необходимой большинство физиологов и специалистов по гигиене.

Бюджеты мало зажиточных семейств показывают потребление мяса в размере 27–30 и не более 33 килограмм на душу; объясняется это тем, что не все мясо, которое по статистике считается убойным, годится в пищу для человека. Значительную долю его приходится сбрасывать – тяжелые крупные кости у рогатого скота и более легкие, но зато более многочисленные и по весу относительно более значительные кости у свиней и т. д. Проверка этих бюджетов с точки зрения физиологии показала, что продовольствие во многих случаях было недостаточным.

Недостаточное отечественное производство мяса не пополнялось ввозом скота и мяса из-за границы, хотя бы по более высоким ценам, под предлогом заразы и опасности для здоровья. Ввоз убойного мяса, а также скита большею частью совершение запрещался или настолько затруднялся, что фактически сводился к ничтожным размерам. Цены на мясо и Германии определялись независимо от цен мирового рынка, на основании внутреннего спроса и предложения, сокращенного под влиянием повышенных хлебных пошлин.

Что касается запрета ввоза живого скота, то, начиная с конца 90-х годов, этот запрет применялся все сильнее, так что перед войной границы были закрыты для всех стран, которые могли принять сколько-нибудь значительное участие в ввозе скота в Германию; с другой стороны, закон относительно осмотра убойного скота и мяса, изданный 3 июня 1910 г., сильно сократил, начиная с 1904 г., ввоз мяса, а отчасти совершенно запретил его.

Таким образом продуктивность германского сельского хозяйства сильно уменьшилось перед войной, благодаря окружавшему ее двойному кольцу: высокие хлебные пошлины определяли размер продуктивности, почти полнейший запрет ввоза скота определял количество и характер тех продовольственных продуктов которыми население могло располагать.

Пусть не приходят с возражением, что война с ее продовольственными ограничениями доказала, что население может обходиться гораздо меньшим количеством продовольственных продуктов, чем в довоенные годы. Во-первых, правила относительно военного продовольствия очень скоро стали нарушиться всеми, кто только мог их нарушать. В стране имелся класс, который в действительности потреблял слишком много продовольственных продуктов и которому временное сокращение продовольствия не могло повредить. Но он не был особенно многочисленным. Затем не надо забывать, что действительно наблюдались тяжелые последствия недоедания. Организация военного продовольствия ни в коей мере не была облегчена существовавшими до войны хлебными пошлинами и запрещением ввоза скота. Система ввозных пошлин наоборот [224] выкачивала из Германии продовольственные продукты. За последние недели перед войной были вывезены большие количества ржи, которые при иной системе остались бы и стране и могли бы быть ею использованы. Германские войска при вторжении в Россию нашли там в больших количествах германскую рожь. С другой стороны при отсутствии хлебных пошлин страна располагала бы бОльшим количеством скота. Это позволило бы легче пережить первый год войны, а в следующие годы почва, удобренная навозом, давала бы более высокие урожаи, как это имело место в Англии.

Перед нами стоит теперь вопрос, как будет совершаться развитие германского хозяйства при умеренных пошлинах или полной отмене их на сельскохозяйственные и промышленные продукты аграрные пошлите без соответствующих промышленных пошлин являются политически невозможными, точно так же, как и свобода торговли сельскохозяйственными продуктами без свободы торговли промышленными изделиями. Положение сельского хозяйства в смысле таможенной политики значительно менее благоприятно, нежели положение промышленности. Лоц по этому поводу правильно заметил: «Когда дело доходило до переговоров, то до сих пор обыкновенно аграрии первые лишались покровительственных пошлин, а промышленность сохраняла для себя таможенное покровительство».

Я считаю возможным утверждать, что установление полной свободы торговли для промышленных и сельскохозяйственных продуктов даст возможность германскому сельскому хозяйству в будущем снабжать германское население всеми необходимыми, как растительными, так и животными продовольственными продуктами, т.е. хлебом, мясом, овощами и молочными продуктами. Необходимым предварительным условием является отмена покровительственных пошлин для промышленности. Они удорожают собою значительную часть средств производства необходимых сельским хозяевам, они вызывают также повышение заработной платы у сельскохозяйственных рабочих, наконец, они понижают покупательную способность сельскохозяйственных продуктов.

Далее, необходимым условием является беспошлинный ввоз кормовых продуктов. В этом Германия нуждалась и до войны, так как хлебные пошлины препятствовали рационализации сельскохозяйственных предприятий. Поэтому на первых порах необходимо ввозить кормовые продукты в значительных размерах. Однако, если предположить, что население не будет увеличиваться, то этот ввоз со временем ослабнет. Если же население будет возрастать, то ввоз кормовых продуктов не должен обязательно увеличиваться. Правда, германское сельское хозяйство не может своими продуктами прокормить бесконечное число людей.

[225] Предел, надо полагать, лежит не так далеко: при нынешних размерах территории, он достигается, приблизительно, при 80 миллионов населения. Прокормить большее количество населения предполагая при этом беспошлинный ввоз кормовых продуктов, не позволяют климат, свойства почвы и географические условия. Максимальные сборы урожая с единицы площади, которые получаются в настоящее время, являются, по-видимому, пределом возможного при данном климате, данном содержании углекислоты в воздухе и физиологических свойствах наших культурных растений.

Возможно, что в интересах сельского хозяйства окажется целесообразным ввести на короткое время воспитательные пошлины для некоторых сельскохозяйственных продуктов. Но только не пошлины на хлеб. Это полагают Аребоэ и другие, но такая мера представляется политически невозможной, так как это обязательно вызвало бы сохранение покровительственных пошлин на промышленные изделия.

Высказанное здесь предположение не может быть доказано, на основании социально-экономической теории Экономика должна здесь опираться на вывод из сельскохозяйственной технологии. С этим связана еще и культурно-политическая проблема: о возможности в достаточно короткий срок соответствующим образом поднять познания широких слоев сельскохозяйственного населения в области организации и технологии сельского хозяйства.

Что в области сельского хозяйства возможен целый ряд технических успехов, это не стал бы отрицать и до войны ни один представитель экономической науки, знакомый с сельским хозяйством. Признавалось, что при условии применения некоторых технических усовершенствований, можно получить единицу продукта с меньшими издержками, нежели это достигалось до сих пор без таких усовершенствований. Таким образом предпосылкой этих технических успехов не являлось повышение цен на сельскохозяйственные продукты, а, наоборот, успехи достигались при прежних и даже более низких ценах. Таково было, например, мнение главного противника хлебных пошлин Брентано.

Только в отношении возможности распространения новых технических знаний и их применения сельскими хозяевами, Брентано, как и другие, в то время держался несколько скептического мнения.

О каких технических усовершенствованиях идет речь, хорошо изложено в увесистом ч руде, который был издан при участии Диве в 1918 году бароном Брауном, тогдашним помощником статс-секретаря в отделе военного продовольствия. Труд «Задачи германского сельского хозяйства после войны» отнюдь не занимается такими проектами, как производство питательных дрожжей, о чем, слава богу, перестали говорить, или удобрение растений углекислотой, или искусственное отопление земельных участков при помощи избыточной теплоты, вырабатываемой крупными [226] промышленными предприятиями (несколько иначе стоит вопрос об искусственном дожде). Браун в предисловии к своей книге отмечает следующих три ближайшие задачи: унавоживание, отбор семян и борьбу с болезнями растений. Что же касается мероприятий организационного характера, то здесь выдвигается целесообразное обвинение земельных участков в тех случаях, когда распределение почвы мешает наиболее продуктивному ее использованию, затем правильное распределение пашни и лугов и, наконец, наиболее целесообразный подбор отдельных сельскохозяйственных культур.

Необходимым условием для всех этих реформ является повышение уровня сельскохозяйственных знаний. В каждом районе должна быть сельскохозяйственная школа и каждый крестьянин должен ее посещать. Но даже получившие такую подготовку сельские хозяева нуждаются и некоторых случаях и консультации по хозяйственным вопросам. В этом отношении также надо сделать во много раз больше, чем делалось до сих пор. Пусть нам не возражают, что это все кабинетные измышления. Как раз наилучшие знатоки сельского хозяйства постоянно укалывают на это и только недостаток экономической подготовки у некоторых из них, как, например, у Карла Риттера, часто мешает им заметить, что эти цели могут быть достигнуты только при отмене всяких покровительственных пошлин, не носящих временного характера.